Книга Плазмоиды, страница 97 – Сергей Палий

– Не надо, папа. – Ветка еле заметно помотала головкой. – Не надо голосовать.

Максим посмотрел на нее, нахмурился и ничего не сказал.

– Хорошо, – с вызовом проговорил Юрка. – Давайте голосовать. Кто за помилование этих тварей?

И Максим сделал то, к чему привел его долгий, тернистый жизненный путь.

То, чему он научился, влюбившись когда-то в Маринку.

То, что подсказала ему бесконечность космоса во время полета на Марс.

То, к чему он вскользь прикоснулся при рождении дочери…

Он поднял руку, ставшую вдруг невыносимо тяжелой.

Прощая…

Маринка тоже проголосовала «за». Больше никто не выразил желания их поддержать. Егоров удовлетворенно кивнул.

– Кто за то, чтобы уничтожить плазмоидов? – спросил он и поднял руку.

Ни на кого не глядя, его примеру последовал Фрунзик.

Торик не двигался.

– Слав, ты что? – Юрка подозрительно взглянул на него. – Не думаю, что в данном случае приемлем вариант «воздержался».

– Я не знаю, Егоров, – проговорил Святослав, отбрасывая со лба черные кудри и поднимая глаза, в которых бесновались сомнение и беспомощность, которых Максим не видел в них с тех пор, как Славу вызволили из психушки много лет назад. – Вы так просто позволили себе решить их судьбу. Так просто. Я не считаю, что вправе выносить приговор. Ни оправдательный, ни обвинительный.

– Почему, Слава? – спросил его Герасимов.

– Не хочу становиться палачом.

– Так в чем же дело? Проголосуй за помилование!

Торик поочередно обвел взглядом всех друзей.

– Поймите, какое бы решение мы ни приняли, мы все равно кого-то казним.

Он проговорил эти острые, правдивые слова и умолк.

Легкий ветерок налетел на площадь и поднял бурунчики пыли, погнав их вдоль противоположной стены.

Святослав неторопливо подошел к Ветке, по щекам которой текли слезы, и присел перед ней на корточки. Взяв ее маленькие ручки в свои исцарапанные ладони, он долго смотрел на девочку. Не моргая. Очень долго. И никто не смел помешать им.

Наконец Торик сглотнул, двинув кадыком, и произнес:

– Не бойся. Я не убью Фоччи.

Торик проголосовал за помилование.

Мужчина пожал плечами и, развернувшись, пошел к своему матово-серому эллипсоиду.

Плазмоиды ожили.

Один за другим они начали подниматься и растворяться в облаках. Сначала огромные шары, затем их маленькие сородичи. Вся смертоносная армада уходила прочь.

Нетипичная ситуация решилась патом.

– Возможно, ты прав, Слава, – вздохнул Егоров, провожая взглядом последних представителей плазменных соседей человечества в далекий путь. – А возможно – нет. Пусть нас совесть клеймит.

– Да, пусть, – ответил Торик.

Максим заметил, как оба они осунулись за последние полчаса. Постарели.

– Э-эх… – махнул рукой Герасимов. И уронил белокурую голову на колени. – Как-то все неуклюже получилось, вам не кажется? И после этих слов Долгов наконец схватил за хвостик ту мысль, которая давно не давала ему покоя.

Он сорвался с места и бегом догнал мужчину в брюках свободного покроя и легкой аляповатой рубашке.

– Постойте!

Мужчина обернулся.

– Что ты хочешь, Максим?

– Я хочу… – Долгов запнулся и крепко задумался. – Я хочу понять до конца. У меня такое ощущение, что осталось нечто очень важное, что все мы упустили из виду.

– Никогда нельзя уследить за всем. Это неподвластно даже нам. Посмотри на свою дочь. Она нашла друга, которого вы считали несуществующим.

– Папа! – услышал Максим восторженный крик Ветки за спиной. – Папа, иди скорее сюда!

– Боишься обернуться? – усмехнулся мужчина. – А говоришь: хочешь понять до конца…

– Не боюсь.

Максим медленно повернулся. Он уже знал, что увидит.

Перед Веткой в воздухе завис яркий желтовато-розовый плазмоид. Он был совсем крошечным из числа разумных особей – меньше метра в диаметре. Внутри переливались полупрозрачные узоры «хромосом».

– Это Фоччи! – крикнула Ветка, оттянув лямочки своего вельветового комбинезончика. – Пурум-пурум! Родители! Видите, он вас больше не боится! Только Фоччи уже пора улетать…

– Удивлен? – спросил мужчина. И Долгову показалось, что в его тоне промелькнула ирония. – Девчонка всех вас надула.

– Это не все. – Максим посмотрел ему в глаза.

– Мы скоро уйдем, – негромко сказал мужчина. – Навсегда покинем галактику. Всем рано или поздно приходится уходить. Такова жизнь. Вечности нет, это лишь иллюзия, созданная природой для недалеких умом.

– А кто же будет вместо ва… – Долгов осекся. Он рьяно потрепал руками волосы, словно хотел вытрясти из головы пришедшую вдруг догадку. – Не-е-ет… Это просто смешно…

– У привратников не бывает детей, Максим. – Мужчина помолчал. – Ваш дар – это вовсе не заурядный талант стражей. Это – зернышко. Семя. Когда придет время, оно даст росток.

Маринка подошла сзади бесшумно и положила Долгову ладони на плечи, заставив вздрогнуть. Мысли лихорадочно трепыхались в его черепной коробке, сменяя одна другую со скоростью и хаотичностью броуновского движения частиц.

– Ты же хотел понять до конца, – вздохнул мужчина.

– Я… но я не думал…

– Макс, что происходит? – спросила Маринка.

– Как-нибудь попозже расскажу. – Он вновь посмотрел на мужчину. – Вы ведь и сейчас что-то не договариваете.

– Пора учиться думать самому, Долгов, – сказал Торик, дружески толкнув его в бок.

– Святослав прав, – кивнул мужчина. – Но я готов дать тебе подсказку и предложить небольшую экскурсию.

– Экскурсию? – не понял Максим. – Куда?

В матовой поверхности эллипсоида образовался проход высотой в человеческий рост.

– Перегрузок не будет, – успокоил мужчина, перехватив вопросительный взгляд Долгова. – Можешь взять с собой жену. Это займет… э-э… скажем, сто восемь минут. Как у вашего первого космонавта.

Внутри эллипсоида обнаружились два удобных кресла и широкий изогнутый иллюминатор во всю стену.

Максим уселся и с наслаждением вытянул гудящие от усталости ноги. Маринка плюхнулась рядом.

– Поехали? – улыбнувшись, предложил он.

Маринка дунула снизу вверх на свою темную челку и с беспокойством сказала:

– С Веткой, надеюсь, ничего не случится?

– Ни-че-го, – с расстановкой произнес Долгов. – Абсолютно.