Онлайн книга «Мифы о Древней Руси. Историческое расследование»
|
Что было на делу дорого, Что было на делу дешево? А добрые кони по семи рублей, А вострые сабли по пяти рублей, А оружье булатное по шести рублей, Палицы булатные по три рубля. А то было на делу дешево – женский пол: Старушечки были по полушечки, А молодушечки по две полушечки, А красныя девушки по денежке [45] . Вот вам и захваченное оружие и, о ужас! – пленницы. Хотя чему тут удивляться… «Слово о полку Игореве», помните, в каких выражениях расписывает первые удачи своего князя: С зарания въ пятокъ потопташа поганыя плъкы половецкыя, и рассушясь стрелами по полю, помчаша красныя девкы половецкыя, а съ ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты. Орьтъмами, и япончицами, и кожухы начашя мосты мостити по болотомъ и грязивымъ местомъ, и всякыми узорочьи половецкыми. Чьрленъ стягъ, бела хирюговь, чрьлена чолка, сребрено стружие — храброму Святъславличю! [46] Самое, что ни на есть, описание добычи. Что характерно – начинающееся с «девок половецких». С пленниц. А в каких выражениях там же сожалеют об отсутствии на берегах Каялы Всеволода Большое Гнездо? Аже бы ты былъ, то была бы чага по ногате, а кощей по резане [47] . Проще говоря, был бы ты, княже, тут – половецкие пленники-рабы на русских рынках резко подешевели бы. Стали б, как в былине – «молодушечки по две полушечки». Боги упаси от морализаторства или сочувствия кочевникам! Половцы гораздо чаще грабили русских, и пленников уводили, и в самостоятельных набегах, и как союзники враждующих русских князей, что называется, «в промышленных масштабах». Но врать-то зачем? Зачем говорить, будто предки не платили врагу той же монетой? Далее Мединский сообщает, что помимо исключительной народности и бескорыстности богатырей, былины отличаются еще и поразительной гуманностью. Русский богатырь человечнее и гуманнее западного рыцаря, свободнее духом и добрее. И описание боя другое. Известно более ста былинных сюжетов, но ни в одном нет ужасающих кровавых сцен, а тем более рек крови и насилия. А вот тут я, пожалуй, дам слово специалисту. Федор Иванович Буслаев [48] , русский филолог-фольклорист XIX века, фигура, без преувеличения, значения мирового. Его работы «Русский богатырский эпос» я в сети, увы, не нашел, приходится печатать с бумаги (Буслаев Ф.И. Народный эпос и мифология, М.: Высш. шк., 2003. С. 260–262, коли кому интересно). «Русский богатырь, повалив врага наземь, не вдруг убивает его, а тешится и издевается над ним, спарывает кинжалом его белые груди, иногда вынимает печень с сердцем, потом уж отрубит по плечи буйну голову и воткнет ее, как воинский трофей, на копье. Сам Илья Муромец, отличающийся от прочих богатырей милосердием, способен на страшные жестокости, от которых сердце сжимается. Вот, например, как он поступает с родным сыном, Сокольником: Ударил Сокольника в белы груди И вышиб выше лесу стоячего Ниже облака ходячего; Упадал Сокольник на сыру землю, Вышибал головой, как пивной котел; Выскочет Илья из бела шатра, Хватал за ногу, на другую наступил, На полы Сокольничка разорвал. Половину бросил в Сахарь-реку, А другую оставил на своей стороне: «Вот тебе половинка, мне другая, Разделил я Сокольника, охотничка». По другому варианту, еще жесточе казнит он свою дочь. Тоже разорвал ее надвое. Одну половину рубил на мелкие куски, бросал по раздольицу, по чисту полю, кормил этой половиной серых волков; и другую половину рубил на мелкие куски, бросал по раздольицу чисту полю, кормил черных воронов. Бесчеловечное убийство с самыми кровавыми подробностями – это желанный конец, к которому фантазия ведет целый ряд моментов в тщательном, мелочном описании битвы: «Тут руками они сплеталися, коленями друг в друга упиралися, горячая кровь течет из глубоких ран…». «Отрубил ему Алеша буйну голову, и повез он буйну голову к князю Владимиру; едет, да головушкой поигрывает, высоко головушку выметывает, на востро копье головушку подхватывает». Надобно было свыкнуться, сжиться с этими ужасами, надобно было войти во вкус этих кровавых сцен, чтобы с такой игривостью на них медлить. Фантазия вполне сочувствует суровому быту и заявляет свое сочувствие легким, артистическим воспроизведением его. Вот, например, как Бермята убивает Чурилу Пленковича, застав его со своей женой: Не свет зорюшка просветилась, Востра сабля промахнулася: Не скатная жемчужинка катается, А Чурилова головка катается По той ли середы по кирпичнои, Не белый горох рассыпается. Чурилина-то кровь разливается.. О смертельной ране, чудовищно обезображивающей человека, богатырь говорит слегка, как о деле самом обыкновенном, и внимательно медлит на подробном ее описании. Богатыри хотят, чтоб Соловей-разбойник показал себя свистом, визгом и криком. «Дайте ему сначала освежиться зеленым вином», – говорит муромский богатырь, а то Теперь у него уста запечатаны, Запеклись уста кровью горючею: Выстрелен у меня во правый глаз, Вышла стрела во лево ухо». Еще несколько примеров поразительного человеколюбия русских былин. Обращение с жителями захваченного города, да, кстати, «защитники русской земли» захватывали чужие города и даже земли: А и старый казак он, Илья Муромец, А говорит Ильюша таково слово: «Да ай же, мои братьица крестовые, Крестовые-то братьица названые, А молодой Михайло Потык сын Иванович, Молодой Добрынюшка Никитинич. А едь-ко ты, Добрыня, за синё море, Кори-тко ты языки там неверные, Прибавляй земельки святорусские. А ты-то едь еще, Михайлушка, Ко тыи ко корбы ко темныи, Ко тыи ко грязи ко черныи, Кори ты там языки всё неверные, Прибавляй земельки святорусские. А я-то ведь, старик, да постарше вас, |