Книга Необходимый грех. У любви и успеха – своя цена, страница 35. Автор книги Джулия Кеннер

Сейчас мне точно не хочется говорить об этом. Но тем не менее мне любопытно. Похоже, Брюс в рабочем настроении и действительно готов обсуждать дела. Кто знает, может, Дэмиен только Жизель сообщил, что я выступила моделью для портрета, а сам Брюс не в курсе.

– Да, можно прямо сейчас, – отвечаю я, немного расслабившись.

Около камина стоят несколько стульев, и мы движемся к ним. Я бросаю взгляд на Дэмиена, который вместе с Жизель переместился на балкон.

Брюс делает глубокий вдох.

– Послушай, прежде всего, я хотел бы перед тобой извиниться.

Я не очень понимаю, о чем он.

– По поводу Таннера? Ничего страшного не произошло.

– Нет, по поводу сегодняшнего мероприятия. Жизель сказала мне, что ты была моделью, с которой рисовали картину.

Я просто киваю, потому что не в состоянии произнести ни слова. А я-то думала, что Брюс не в курсе.

– Когда она мне об этом сказала, я не придал информации большого значения. Но увидев портрет, я решил, что должен сообщить тебе, что я об этом знаю.

– Да это действительно не имеет большого значения, – пытаюсь соврать я.

– Все-таки имеет, – возражает Брюс. – Жизель не стоило мне об этом говорить. Но иногда она не думает о последствиях своих поступков.

Он смотрит на меня, но я молчу. Я не могу снова врать.

– Я поднял этот вопрос именно сейчас, потому что не хочу, чтобы ты подумала, что это как-то может отразиться на наших рабочих отношениях. Тебе Дэмиен ничего не рассказывал про мою сестру?

– Нет. – Меня удивляет столь резкая перемена темы.

– Умнейшая женщина. Считает в уме быстрее, чем я на калькуляторе. Она преподает в Массачусетском технологическом институте.

– Ее зовут Джессика Толли-Браун?

– Ты ее знаешь?

– Лично не знаю, но многое о ней слышала, – с воодушевлением отвечаю я. – Она едва не стала моим научным руководителем в аспирантуре. Но какое отношение она….

– Ты знаешь, как она оплатила свое образование?

– Наверняка получала стипендии и гранты.

– Правильно. Но моя сестра любит дорогие и красивые вещи, поэтому во время учебы она подрабатывала моделью.

– Интересно. – Кажется, я начинаю догадываться, к чему он ведет.

– Так что я не считаю, что умная женщина не может позволить себе позировать голой. Моя сестра очень много позировала голой, но при этом она гораздо умнее меня. Вот такая история.

– Понятно. – Я все еще немного смущаюсь, но рада, что Брюс поднял этот вопрос. – Спасибо, что ты озвучил это. Я очень признательна.

– Ну, и отлично, – улыбается он. – И за поведение Таннера должен перед тобой извиниться. Он не скрывал, что хочет эту должность. И теперь у него вообще нет работы.

– Ничего себе! – Брюс просто сразил меня своим сообщением.

– Я долго терпел его выходки. Он был одним из первых сотрудников моей компании и не бросил меня даже после того, как я в течение нескольких месяцев не мог платить ему зарплату. – Брюс хмурит брови и отрывает нитку, торчащую из подкладки его пиджака. Потом аккуратно кладет ее на стоящий между нами столик и спокойно продолжает: – Я считал, что он заботится об интересах компании, но сегодня убедился, что он просто последняя дрянь.

– Вот как… – Я не знаю, как реагировать на его слова.

– Дэмиен сделал пару звонков и узнал, что именно Таннер известил СМИ, что ты начинаешь работать в моей компании. И это еще цветочки. Именно он пустил утку о промышленном шпионаже.

– Ничего себе! – говорю я. – Да он просто идиот.

– Да, – соглашается Брюс. – А теперь еще и безработный идиот. Я надеюсь, ты не в обиде на Дэмиена, что он вмешался.

– Нисколько, – отвечаю я. Дэмиен просто помог узнать правду о том, что Таннер некорректно обошелся со своим работодателем и со мной. Он защищал мои интересы и интересы компании Брюса.

Но тут я вспоминаю одну деталь.

– Таннер говорил, ты дал мне работу, чтобы сделать одолжение своей жене.

Брюс бросает на меня быстрый взгляд, и я начинаю подозревать, что сболтнула лишнего.

– Правда? – говорит Брюс. – Странно…

– Мне тоже так показалось. А что он мог иметь в виду?

Уголки рта Брюса опускаются вниз.

– Понятия не имею, – отвечает он, но не смотрит мне в глаза.

– Ну, ладно. – Я спешу свернуть тему. – Видимо, просто обычная склочность.

– Скорее всего, да, – говорит Брюс и встает. – Пойдем, пообщаемся с людьми. Мне кажется, постепенно собираются остальные гости.

Он совершенно прав. Гостей заметно прибавилось. Многих я уже видела на вечеринке у Эвелин, несколько недель назад. Дэмиен пригласил даже одного фотографа, и некоторые снимки наверняка появятся в воскресном выпуске газеты.

Джеми разговаривает со звездами сериалов Рипом Каррингтоном и Лайлом Тарпином, которых наверняка позвала Эвелин. Джеми считает обоих непревзойденными гениями, поэтому я уверена, что для моей подруги эта вечеринка должна быть просто божественной.

А как бы я сама оценила эту вечеринку? Наверняка не так высоко, как Джеми. Несмотря на разговор с Брюсом, я чувствую раздражение от того, что Жизель знала, кто модель на портрете, приобретенном Дэмиеном. Я так и не смогла понять, что имел в виду Таннер, и реакция Брюса на комментарий своего бывшего сотрудника была крайне странной.

Брюс куда-то уходит, и я остаюсь у камина одна. Я поднимаю с журнального столика нитку, которую он оставил, и кручу ее между пальцами. Мой взгляд скользит по комнате. Раньше она казалась мне милой, но сейчас она холодная и чужая. Особенно когда Дэмиена нет рядом.

Я высматриваю его в толпе, но вижу только незнакомых мне людей. На третьем этаже уже полно гостей, улыбающихся искусственными улыбками. Все гости с виду такие бодрые и холеные, что я начинаю ощущать разительный контраст между их внешним видом и тем, как я себя чувствую. Я кручу нитку. Я нашла занятие для своих пальцев.

Мысленно я говорю себе, что мне надо бросить эту нитку или положить ее обратно на журнальный столик, но не делаю этого. Я взяла нитку не просто так, у меня были свои веские причины.

Я затягиваю нитку вокруг кончика пальца. Кожа под ней становится белого цвета, а сам кончик пальца – красно-фиолетового. Я закручиваю нитку, и боль усиливается.

Чем больше боли, тем быстрее я прихожу в себя. Я – словно кукла с механическим заводом. Поворот ключа – и я ощущаю боль. Я кручу и кручу. Когда боль становится слишком сильной и ключ может сломаться, я перестаю крутить и ослабляю нитку.

Так я фланирую между гостями, мило улыбаюсь и громко смеюсь. Но чувствую я только боль и ничего больше.