Онлайн книга «Ядовитое жало»
|
– Их приезд не касался дел группировки Дабирова. Они смотрели местность, что-то заносили на карту, делали съемку. В Варшаве я слышал, как говорят американцы и англичане. Их сейчас в Польше много. – Ладно. Так что ты слышал? – Дабиров говорил, что особенно весело будет в каком-то то ли Тамлаке, то ли Амлаке. А третий, скорей всего, американец, сказал, мол, ты идешь в Россию не веселиться. Потом они упомянули какое-то ущелье, где оборудована запасная база. Название не запомнил, но оканчивается оно на «ран». А после я отошел от их палатки, так как появился мой сменщик. – Ты был в карауле? – Да, тогда я еще служил в охране. Нас в тот же день заменили на турок. Почему это было сделано, не знаю. Но думаю, не без участия того же американца. – Вы от лагеря к границе шли пешком или ехали на машинах? – Минут двадцать на машинах по серпантину, но что-либо увидеть оказалось невозможно. Кузова были плотно закрыты тентами. Затем, когда вышли на небольшое плато, спешились. Машины ушли обратно. Весь отряд двинулся дальше пешком. После отдыха в лесу у Большого перевала Дабиров вызвал Али, Омана и меня. Кстати, все мы раньше служили в его охране. Он приказал нам следовать в район, где вы нас уже ждали. Интересно, что мы получили задачу, а отряд не готовился к маршу. По крайней мере, ближайшее окружение Дабирова и первая боевая группа. Королев посмотрел на поляка. – Ждали технику? – Очень может быть. – Сколько вы шли до зеленки, где был устроен фальшивый лагерь? – Часов пять. – Как преодолели Большой перевал? – Мы его не преодолевали, там был проход, по нему перешли. – Трое? Или кто-то сопровождал вас? – Трое. Со мной были Али и Оман. Я даже их фамилий не знаю. – Вместе охраняли тело Дабира, и не знаешь? – Нет. Мы обращались друг к другу только по именам. Королев поднялся, достал карту, развернул ее на столе. – Подойди! Поляк подчинился. – Читать карту, надеюсь, тебя научили? – Да. – Узнаешь местность? – Вот роща, где мы несли службу, перевал. – Большой перевал. – А вот проход, по которому мы вышли в рощу. – Лисий проход. Как шли к нему? Арестант наклонился над картой, что-то пробормотал по-польски, затем ткнул пальцем и сказал: – По-моему, мы выходили вот с этого плато. – Так. А шли к нему по этому ущелью? – Королев провел по карте извилистую линию. – Не знаю. На карте в этом ущелье отмечено селение Дагели. Мы проходили мимо каких-то развалин. Но там не было людей. – Дагели – разрушенный аул. Но если вы шли этим ущельем и выбрались на указанное тобой плато, то Дабиру неоткуда было ждать машин. Они не прошли бы через перевал. В коридоре послышался шум, и в камеру вошел полковник Бирюков. Расстегнув китель, он кивнул Королеву, присел на прикрепленный стул и спросил: – Ну и что тут у тебя, Слава? – Здравия желаю, товарищ полковник! – Оставь это. Что пленный? Поляк понял, что прибыл тот самый безжалостный полковник, и заверещал: – Пан полковник, я согласился на сотрудничество. Пан майор обещал снисхождение. Я рассказываю все, что знаю. Бирюков взглянул на Королева: – Что это он в штаны наложил? – Выйдем, Александр Тимофеевич. – А надо? – Надо. Старшие офицеры прошли в коридор. Королев объяснил полковнику, в чем дело. Бирюков улыбнулся: – Запугал, значит, мною поляка? – Пришлось. – Что-нибудь уже он сообщил? Майор доложил о том, что рассказал Корник. – Выходит, банда прошла границу на стыке двух застав. Место подобрано грамотно. Склоны ущелья – скалы, там выставить пост сложно, а электроники, охраняющей кордон, еще нет. К плато машины подойти не могли. Значит, отряд Дабирова преодолел перевал. А вот внизу, с севера, его могли подобрать машины и вывезти куда угодно. – Но не думаю, что далеко. Если в каком-то ущелье с окончанием на «ран» – а таких в нашем районе три: Амиран, Кабран и Дубран – находится запасная база, то где-то должна быть и основная. Полковник усмехнулся: – Сам догадался или кто-то подсказал? – Александр Тимофеевич, мне не до шуток. – Ладно. Конечно, основная база подготовлена. Вопрос в том, где именно? – К сожалению, Корник об этом не знает. – Уверен? – Да. – А ну-ка я наеду на него. Ты же создал мне образ страшного мстителя, которому законы пустое место. – Попробуйте. – А ты чего ему пообещал? – Ничего особенного. Всего лишь облегчить положение. Ему действительно можно предъявить только незаконное хранение оружия, переход границы и участие в вооруженном формировании. При том, что Корник ничего сделать не успел, это максимум лет десять. Да и то вряд ли, учитывая его раскаяние. – Меньше, Слава, лет пять от силы. При хорошем адвокате. Но пошли, будем, как говорится, ковать железо, пока горячо. Бирюков вошел в камеру и заполнил ее собой. Он застыл посреди помещения, широко расставив ноги, и устремил жесткий взгляд на поляка, который сел на кровать, сжался и боялся поднять голову. – Мне майор доложил о том, что ты рассказал, ублюдок! Он поверил тебе, я же сомневаюсь, что ты сказал все, что знаешь. В таких случаях я прибегаю к проверенным средствам, помогающим развязывать языки. Майор наверняка уже поведал тебе, к каким именно. – Пан полковник, прошу, не надо никаких средств. Клянусь, я сказал все, что знал. – Не верю! Но благодари майора. Он уговорил меня дать тебе подумать до вечера. В половине девятого мы встретимся вновь. Если ты и тогда не убедишь меня в искренности, то я гарантирую тебе не самую лучшую ночь в твоей паскудной жизни. Все, думай, вспоминай. Майор, за мной! Старшие офицеры антитеррористического управления вышли из караульного помещения. Бирюков спросил: – Ну и как я его, майор? – Честно? – Что-то не так? – Если честно, Александр Тимофеевич, я бы на месте поляка сразу понял, что вы играете. – Ты на месте поляка никогда и не оказался бы. А для него и такого спектакля достаточно. |