Онлайн книга «Золотая книга детектива»
А Тата осталась досматривать, красная, как рак, и глубоко несчастная. Ей казалось, что главный герой со сцены теперь смотрит только на нее, как на главную сообщницу негодяя, и с отвращением смотрит, и она готова была провалиться сквозь пол, прямиком в театральный подвал. Так Тата и не поняла, для чего однокурсник все это проделал!.. То ли, увидав Тату, он так перепугался ее улучшившейся за годы разлуки красоты, то ли у него и вправду что-то случилось, только на свидания она больше не ходила. Да, собственно, и не приглашал никто!.. А Олег пригласил? И это свидание или не свидание? Как понять? Конечно, хорошо, что в сорок лет к делу подключается голова, и можно этой самой головой придумать правильное объяснение чему угодно, и разложить по полочкам эмоции, и разобрать по косточкам чувства, и не дать противоречиям стать совсем противоречивыми, а непониманию совсем непонятным. Конечно, хорошо, что в сорок у тебя появится то, что в умных книгах называется «жизненный опыт», и этим самым опытом можно и должно воспользоваться, чтобы не попасть впросак. Конечно, в сорок все не так страшно, как в восемнадцать! Все гораздо страшнее. Олег смотрел на нее и улыбался, и она пребывала в полном смятении чувств. – Я безопасен, Тата, – сказал он наконец, почему-то назвав ее домашним милым именем. Из всех мужчин на свете до сегодняшнего дня ее так называл только муж. – Ей-богу!.. И в посещении антикварного магазина нет ничего предосудительного, клянусь вам! Тата немедленно почувствовала себя идиоткой. – Да ничего я не боюсь, – пробормотала она. – Просто у меня дел полно. Впрочем, если это не слишком долго… – Совсем не долго! И они пошли по тротуару, достаточно далеко друг от друга, но все же как будто объединенные ее согласием. – Я рад, что встретил вас. Она посмотрела вопросительно. – Возле крылечка, – пояснил он весело. Ему нравилось ее смущать. В ней странно и притягательно сочетались внешняя взрослость и беззащитная детскость, с ней хотелось играть в слова, в «гляделки», декламировать из романтических поэтов и рассказывать истории о том, как охотятся на львов в пустыне. Ему казалось, что она во все поверит. – Какое у вас славное имя – Тата. – Татой меня зовут только дома, и это никакое не славное имя, а что-то вроде собачьей клички. У нас собаку зовут Ляля. Ее Ляля, а меня Тата! Очень удобно приучать животное откликаться, всего два повторяющихся слога. Это написано в любой книге по собаководству! – Вас назвали в соответствии с книгой по собаководству?! – Да нет, конечно, – сказала Тата с досадой. – Меня и вправду так зовут только дома, и я теряюсь, когда меня так называют… – Посторонние? Она кивнула. – Откуда вы узнали, вот загадка! – Это никакая не загадка. Вы однажды приехали вместе с какой-то дамой, очень красивой, кажется, вашей матушкой, и она все время назвала вас Татой. А я услышал, вот и все. И мне не хочется, чтобы вы считали меня посторонним. Тата открыла было рот, чтоб спросить, кем же тогда она должна его считать, уж не своим ли, но решила не спрашивать. – А мама у меня в самом деле красивая, – быстро сказала она, чтобы что-нибудь сказать. Ей было неловко. – Говорят, если хочешь узнать, как женщина будет выглядеть в… зрелом возрасте, достаточно посмотреть на ее мать. И все станет ясно. – Олег, я и сама в достаточно зрелом возрасте! Мне в апреле стукнет сорок. Или это был такой комплимент? – Комплимент, – покаялся он. У него были веселые карие глаза с золотистыми точками. Тата быстро посмотрела и отвернулась. – А что? Вы не любите комплименты? Она нехотя пожала плечами. Как можно не любить комплименты или, напротив, их любить? Комплимент и есть комплимент – вроде сказано что-то приятное, и вроде это хорошо, и в то же время никто не обязан сказанному верить. Хотя в умных книгах – «Наше счастье в наших руках!» «Как приручить мужчину», «Выиграй войну и обрети ЕГО!» – сказано, что комплиментам необходимо радоваться и в них надо верить. Тата редко радовалась. И уж никогда не верила!.. Ну, вот она точно знает, что сегодня выглядит плохо, не выспалась, да еще чаю на ночь нахлесталась, потому что перед этим наелась винегрету с солеными огурцами и квашеной капустой, и вид у нее теперь, как у китайского подводника – глаза узенькие-узенькие, заплывшие-заплывшие, а щеки, наоборот, желтые-желтые и раздутые-раздутые, – и ботинки надела не те, во-первых, жмут, во-вторых, как-то на редкость неудачно пережимают ногу повыше щиколотки, от чего нога похожа на бледную перетянутую толстую сардельку, а навстречу ей в коридоре попадается Павел Петрович и говорит: «Вы сегодня особенно прекрасно выглядите, Татьяна Алексеевна!». По мнению авторов умных книг, Тата должна возрадоваться, посмотреть на себя глазами Павла Петровича и не найти в себе ни одного недостатка, но она-то знает, что их тьма! И вряд ли Павел Петрович ослеп, оглох, потерял обоняние, осязание и разум, ибо только в таком состоянии можно все эти недостатки не заметить! Нет, Тата не любила комплименты и не умела им радоваться! И муж никогда ей не говорил, сколь она прекрасна. Он был двадцать лет на ней женат, и двадцать лет его комплименты выглядели следующим образом: она спрашивала, хорошо ли выглядит. Он отвечал: ты очень красивая женщина. При этом он мог смотреть в окно, в телевизор, в журнал или в Тюпину книжку, если Тюпа требовал, чтобы папа ему читал. Зачем мне на тебя смотреть, я и так знаю, что ты красивая!.. В переводе на нормальный женский язык это означает – отстань от меня. И Тата отставала. Приучила себя отставать… Под ногами было скользко и как-то не слишком надежно, а Тата на каблуках, и теперь перед ней стоял практически неразрешимый вопрос – взять Олега под руку или не брать. Не взять – можно животом плюхнуться в жидкую, размолотую ногами кашу. Взять – не будет ли это слишком фамильярно и не подумает ли он чего! Сорок лет – это прекрасный возраст женственности и осознания себя в этом мире. Тата решительно не могла понять, осознала она себя в своей женственности или пока еще нет. По всей видимости, нет. Тут – на мысли о женственности – она и поскользнулась, и Олег ее поддержал. Он поддержал ее совершенно естественно, и Тата сказала себе, что это нормально, не мог же он позволить ей плюхнуться! И руку свою на ее локте оставил тоже совершенно естественно, и Тата сказала себе, что это нормально, а вдруг она опять поскользнется!.. |