Онлайн книга «Золотая книга детектива»
Пятнистая зелено-коричневая, в цвет камуфляжа американского морского пехотинца голова размером примерно с две человеческие поддевала руку хозяйки, чудовищная пасть расплывалась в счастливой улыбке, лапы, напоминавшие те самые стволы доисторических деревьев, клацали по гладким доскам веранды. – Ляля, дай мне войти! Ну, подожди, приговаривала Ляля, глядя умильно и умоляюще, сначала поговори со мной! Где ты была так долго!? Я тебя прямо заждалась! Вот смотри, я сейчас брякнусь на спину, а ты почеши меня немножко, пожалуйста, а? Прямо тут, на крылечке! Пока тебя никто не отвлек! Ты меня будешь чесать, а я тебе расскажу, как я жила весь этот длинный день! Ты же была на работе и наверняка очень соскучилась по своей собаке и думала о ней каждую минуту! Да? Да? Да? Розовый язык такой длины, что было совершенно непонятно, как он помещается даже внутри такой гигантской пасти, высунулся, Ляля прицелилась хорошенько и… – Ляля! Нельзя! Ты же знаешь, что я этого не люблю! – Мам, ты чего орешь? – Если бы хоть кто-нибудь вышел и помог мне с сумками, я бы не орала! Тёма перехватил у нее пакеты. Он что-то жевал, был босиком и в одной майке, а на улице острый весенний морозец. – Тёма, немедленно иди в дом! Ляля, на место! – Дай сумки-то! Ляля в это время прилегла на передние лапы, шевельнула задом, приготовляясь, и скакнула на Тату. Но Тата была готова. Одновременно с Лялей она прыгнула в сторону, и могучая, литая, вся состоящая из мышц туша приземлилась на пол. Веранда затрещала и, кажется, заходила ходуном. Пока Ляля с горестным недоумением оглядывалась и соображала, почему у нее не получилось обнять хозяйку и изо всех сил прижать ее к своей любящей груди, Тате удалось заскочить в дом. Следом, толкаясь, влетели Тёма с Лялей. – Тата, почему ты так поздно?! Ты же еще днем сказала, что выезжаешь! – Меня с работы не отпустили, мама, – соврала Тата, а Ляля забежала сбоку и опять лизнула ее в лицо. Розовый горячий язык прошелся по всей хозяйкиной физиономии, от уха до уха. Ну и на том спасибо. Обнять не удалось, так хоть вылизать! По крайней мере, теперь будет пахнуть хорошо, а то несет невесть чем – духами, сигаретами, гадость какая! На пороге огромной кухни, переделанной из трех комнат старого дома, показалась бабушка в лиловом брючном костюме, с накрашенными губами и мундштучком. В мундштучке дымилась пахитоска. Мать тут же сделала недовольное лицо и помахала рукой, разгоняя бабушкин дым. – Тата, собака совершенно распустилась! Зачем ты разрешаешь ей лизаться?! – Я не разрешаю, – буркнула Тата. – Я прочитала в газете, что собаки – разносчики всех болезней! То есть нет такой болезни, которую не разносили бы собаки! А она у вас валяется, где хочет, да еще лижется! Немедленно ступай умываться! Иначе я не стану с тобой здороваться. – Мама, когда вы приехали? – Давно, – сказала мать и дернула плечом. Из этого следовало, что, как всегда, ее бросили одну, наедине с ведром куличей и кучей детей, как будто она не человек, а прислуга, и никто не обращает на нее внимания, и помощи ни от кого не дождешься. – Я тебе сейчас помогу, – заспешила Тата. – Ты тесто уже поставила? Мать ничего не ответила. Значит, не просто обижена, а обижена всерьез. Сейчас придется умолять, упрашивать, каяться, так или иначе мириться, ибо не помирившись, нельзя печь куличи!.. – Бабушка, а ты? – Я?! Разумеется, я не разрешаю вашей собаке на меня прыгать и тем более лизать! Я читаю газеты и знаю… – Да я не о собаке! Ты когда приехала и кто тебя привез? – Я приехала полчаса назад, – отчеканила бабушка. – Меня привез Володя. Вот образцовая семья. Никаких собак. Никаких болезней. Дети учатся во французской спецшколе, и еще к ним ходит преподаватель китайского языка. И Володя, между прочим, не пропадает в командировках. – Мама, – торопливо вмешался Тёма, – у нас сочинение по Чехову. Рассказ называется «Студент». Я нич-чего не понял! Давай ты прочтешь и напишешь! То есть мы вместе напишем, я хотел сказать. – О господи, – пробормотала Тата. – Тата, я не могу найти формы! Где формы для куличей? – Мама, зачем тебе формы, если ты еще не ставила тесто? – Я хочу их помыть. Заранее. И откуда ты знаешь, что я не ставила тесто? Тата, на ходу засовывая ноги в шлепанцы, подбородком показала на стол. – Ничего нет, – сказала она и принялась выгружать из пакетов еду в холодильник. – Ни муки, ни кастрюль, ничего. Если бы ты уже поставила тесто, все вокруг было бы в муке и грязной посуде! – Подумаешь, какая дедукция! – Мам, можно я Ляльке на голову шапку надену? Младший сын Тюпа показался из-за диванной спинки и опять пропал за ней, залег в засаду. Телевизор работал на спортивном канале. Тюпа признавал только мультики и спорт. – Зачем Ляле шапку?! – Бабушка Таня, – так ее дети называли прабабушку, чтобы легче было разбираться, где просто бабушка, а где «пра», – сказала, что уши нужно беречь, а то они застынут и будет мутит! А собака ходит без шапки! – Какой… мутит?! – Это такая болезнь ухов, – охотно пояснил Тюпа и опять показался из-за дивана. Тата наконец сообразила, почему он не вышел ее встречать. Там, за диваном, он ел шоколад, что было ему категорически запрещено, ввиду сильной аллергии. Тюпа ел шоколад, прячась за спинку дивана, и рот у него был перемазан, и руки, и даже волосы немного. Тюпа всегда все делал с увлечением – ел, спал, читал, пачкался!.. В этом он был похож на своего отца, который нынче пропадает в командировках. – Болезнь ушей называется отит, – отчеканила Таня. – Шоколад тебе нельзя! Ты что, этого не знаешь!? Завтра будешь весь чесаться! Мама, кто привез ему шоколад?! – Я привезла, – объявила бабушка откуда-то из глубины дома. – Ну и что? – У него аллергия! – Такой болезни не существует, – твердо сказала бабушка. – Это все выдумки. Существует только неправильное питание и родительская безалаберность! Тата, покопавшись в специальном «аптечном» ящике стола, сунула Тюпе таблетку от аллергии и стакан с водой, а недоеденную плитку отобрала. Тюпа заныл, и Ляля немедленно взгромоздилась к нему на диван – утешать. – Тата, прогони собаку! Собака и ребенок не могут сидеть на одном диване! У нее глисты, и у него тоже будут глисты! Тата рассеянно доела надкушенную, теплую, подтаявшую Тюпину плитку. |