Онлайн книга «Между нами горы»
|
– Да не переживайте вы! Закон действует только в том случае, если вас поймают, но этого не случится. Еще пара часиков – и вы будете на земле, а потом отправитесь на все четыре стороны. – Он откашлялся и продолжил смеяться. Через плексиглас над моей головой проглянуло ночное небо. Звезды были совсем рядом – только руку протяни. – Значит, так, – опять подал голос Гровер и, проверив показания приборов, кашлянул. Когда он кашлянул во второй раз, я напряг слух. – Во-первых, мы пытаемся обогнать бурю – она у нас слева. Во-вторых, нас сносит ветром. В-третьих, нам на руку попутный ветер, а в-четвертых, у меня нет кислородных баллонов. Вывод: мы не должны подниматься выше 15 тысяч футов, иначе вы приземлитесь с головной болью. – Сдается мне, это еще не главный вывод, – сказала Эшли. – А вот и главный: держитесь, впереди пустыня Хай-Уинтас. – Что впереди? – Пустыня Хай-Уинтас. Так называется самая широкая в поперечнике, с востока на запад, горная гряда континента, 1,3 миллиона акров полного безлюдья. За зиму здесь выпадает пятьсот-семьсот дюймов снега, а на высокогорье и того больше. Озер здесь больше семисот, так что рыбалка и охота в этих местах просто нереальные! – Действительно, глушь! – Видели фильм «Иеремия Джонсон»? [7] – Один из моих любимых! Он указал вниз и расплылся в блаженной улыбке. – Его снимали здесь. – Вы шутите? – И не думаю! Нас трясло все сильнее, к горлу подкатывала тошнота. – Гровер, знаете, есть такие аттракционы: вам кажется, что вы куда-то несетесь, хотя на самом деле вы торчите на месте? Он сдвинул рычаг к левому колену. – Знаю. – Я прозвал их «рвотные кометы». У нас будет что-то вроде этого? – Ничего похожего. Скорее «русские горки». Приятно и нестрашно. Вам понравится. Он стал смотреть в иллюминатор, мы тоже. Песик опять запрыгнул к нему на колени. – Посередине – лесной заказник, сюда запрещен въезд транспорта. Такую глушь на планете еще поискать! Скорее Марс, а не Земля! Попасть сюда трудно, выбраться – еще труднее. Если вы ограбили банк и скрываетесь, то вам сюда. – Вы знаете это по собственному опыту? – спросила Эшли со смехом. Гровер хохотнул и закашлялся. – Пятая поправка к Конституции: против себя не свидетельствую. Под нами простиралась непролазная чаща. – Гровер? – Чего? – Какая дальность видимости по курсу? – Миль семьдесят, наверное. И нигде ни единого огонька! – Сколько раз вы здесь летали? – Раз сто, а то и больше, – ответил он, склонив голову набок. – Выходит, вы могли бы лететь здесь с закрытыми глазами? – Не исключено. – Если мы приблизимся к снежным вершинам под нами, они могут поцарапать нам брюхо. – Еще чего! – Я понял, что он нас дразнит. – Тут все сто футов! Но вам лучше туда не смотреть, а то елки уколят ваши задницы! Эшли засмеялась. Гровер достал из нагрудного кармана упаковку леденцов «Тамс», бросил в рот пару конфеток, пожевал, покашлял, постучал себя по груди, прикрыл ладонью микрофон и рыгнул. Я похлопал его по плечу. – Насчет вашего пошаливающего сердца: давно вы кашляете и жуете нейтрализаторы кислотности? Он потянул рычаг на себя, задрав нос самолета, и мы набрали высоту, чтобы пролететь над плато и очутиться между двумя горами. Слева засияла луна, озарив мир, окутанный белым саваном. Он немного помолчал, глядя по сторонам. – Красиво, да? – Нереально красиво, – ответила за нас обоих Эшли. – Док, – обратился Гровер ко мне, – на прошлой неделе я был у кардиолога. Это он посоветовал мне снижать кислотность. – Вы жаловались ему на кашель? – Да, поэтому жена меня к нему и погнала. – Как кардиограмма? – Все чисто. – Все-таки сходите к кардиологу еще раз. Возможно, вы здоровы, но мало ли что? – Думаете, надо? – Думаю, будет нелишне. Он кивнул. – Я живу по двум простым правилам. Правило первое: я доверяю своему умению и умениям другим людей. – Значит, пойдете? – Завтра вряд ли получится, скорее, во второй половине недели. Я не опоздаю? – Главное, чтобы уже на этой неделе. Обещаете? – Расскажите о своей жене, – перебила нас Эшли. Мы летели над самыми вершинами. Гровер немного помолчал, потом негромко заговорил: – Девушка со Среднего Запада. Вышла за меня, когда у меня ничего за душой не было, только любовь, мечты, страсть. Родила мне детей, поддерживала, когда я все терял, верила, когда я обещал, что все наладится. Не обижайтесь, но она – красивейшая женщина на свете. – Какие могут быть обиды! Лучше дайте совет невесте, которой остается двое суток до венчания. – Когда я просыпаюсь утром, она держит меня за руку. Я варю кофе, потом мы пьем его вместе, соприкасаясь коленями. Гровер любил поговорить, и мы ему не мешали. Собственно, у нас не было выбора. Он не торопился. – Не хочу сказать, что у вас обязательно должно быть то же самое. – Он пожал плечами. – Хотя, может, когда-нибудь и будет… Мы давно вместе, многое повидали, через многое прошли, но чем сильнее любишь кого-то, тем лучше тебе самому. Может, вы считаете, что старику вроде меня все равно, когда она идет по спальне во фланелевой сорочке, но это не так. – Он усмехнулся. – И ей тоже. Может, она уже не такая бойкая, как в двадцать лет, может, у нее уже свисает кожа под мышками и на ягодицах. Может, появились морщины, которые саму ее печалят, может, веки отяжелели, а нижнее белье стало больше размером. Возможно, все так и есть, но и сам я уже не такой, как на наших свадебных фотографиях. Я теперь седое, морщинистое, медлительное, поблекшее от солнца подобие того паренька, который когда-то женился на женщине, которая ему подходит. Я – половинка единого целого. – Кто из вас лучшая часть? – не унималась Эшли. – Когда она смеется, я улыбаюсь. Когда она плачет, я тоже не могу сдержать слез. Ни на что бы это не променял. Самолет завибрировал, когда мы, перевалив через горы, оказались над долиной. Гровер указал на экран GPS, потом ткнул пальцем в иллюминатор, повел рукой. |