Онлайн книга «Метод»
|
– Сейчас… Погоди минуту… Но он не стал ее мучить, остановил: – Ничего! Он не оставляет следов, ничего не делает сам. Как ты его будешь ловить? Езжай к своим друзьям, опаздываешь. – Откуда ты знаешь? эсэсэски мои читаешь? – Уже бросил, ничего интересного. Езжай. У Есени действительно была запланирована встреча с Женей и Сашей, причем не в кафе, а в модном ресторане, где столики надо было заказывать заранее. Когда все собрались, Женя раздраженно заявил: – Трудно поверить, но пить я сегодня не буду. – Действительно трудно, – согласился Саша. – Что так? – Завтра на работу в семь. Сейчас так всех построили из-за этих расстрелов – завтра в патруль идем, как обычные менты. Однако, когда они расселись за столиком и Саша разлил вино себе и Есене, Женя махнул рукой: – А, фиг с ним, давай и мне тоже. – Уверен? – спросил Саша. – Один бокал. Они выпили, и Женя спросил: – Слушай, а правда этот, кто на свободе остался, послания Меглину оставляет? Есеня кивнула. Саша тут же заинтересовался: – А запись можно послушать? – Нет, ты что! Это материалы следствия. – Ну и что? – настаивал Саша. – Я им занимаюсь. Может, я смогу что-то подсказать. Ты пойми – мы имеем дело с очень интересной личностью. Он хороший психолог, умеет внушать людям свои мысли… – И что? – Он работает со словом как с оружием. В том, что он говорит, наверняка есть какой-то подтекст. – Типа шифра, что ли? – уточнил Женя. – Если совсем вульгарно – да. – А знаешь, он прав, – сказал Женя, повернувшись к Есене. – Ты знаешь, я его обычно не поддерживаю, но сейчас… Этот чувак Аню убил! В такой ситуации нужно малейшую возможность использовать. Тем более вы явно не знаете, что делать. – С чего ты взял? – возмутилась Есеня. – А чего б ты тогда здесь сидела? – рассмеялся Женя. …Приехав к себе в ангар, Меглин первым делом налил полный стакан вина, а затем нашел старенький диктофон и поставил диск с «посланием». Прослушал его раз, два. Потом стал повторять, фразу за фразой: – Жизнь – цепочка ходов… – Ты раз за разом делал не те… – Ты себя предал… предал… Он допил бутылку. Взглянул на свои руки – и вдруг явственно увидел на них засохшую кровь. Но это была уже не кровь его матери. Он погрузился в новый пласт воспоминаний… …Родиона, которому не так давно исполнилось девятнадцать, ведут по коридору отделения милиции на допрос. Ведут в наручниках – относятся с явной опаской. И на руках у него – засохшая кровь. Его вводят в кабинет, где ждет Григорьев. Только теперь он уже не капитан, а полковник и, судя по тому, как обращаются к нему милицейские чины, весьма важная шишка. На столе в кабинете лежит перочинный нож в пластиковом пакете – тот самый. Вещественное доказательство… Когда Родиона вводят в кабинет, Григорьев спрашивает следователя: – Вы что, даже помыться ему не дали? Наручники с него снимите. А теперь выйдите. Когда они остаются вдвоем, Григорьев берет с подоконника чайник, и Родион, стоя над урной, смывает с рук кровь. Потом они садятся по разные стороны стола, и Григорьев спрашивает: – Как ты его узнал-то? Столько лет прошло… – Я просто почувствовал, – отвечает Меглин. – Почему нам не сообщил? – Вы уже один раз обещали мне его поймать, – напоминает Родион. – И расстрелять. Помните? А теперь он не прятался. Наоборот, уважаемым человеком стал. Здешние менты у него из рук ели. И я решил: в этот раз – сам. И не смотрите на меня так, я вашу работу выполнил. – А других двоих за что? Чем они провинились? – Вы их не оправдывайте, это бандиты. – Ты за это каждому по двадцать ножевых нанес? Ты думал, тебе все теперь можно? – Он родителей моих убил! – Это не повод, чтобы самому убивать. Ты стал таким же, как он. Он победил, понимаешь? – Нет, он не победил, – убежденно отвечает Меглин. – Он сейчас мертвый. Полковник молчит, потом спрашивает: – Скажи честно, когда убивал – что чувствовал? Родион ненадолго задумывается и отвечает: – Легче стало. Я столько лет на себе это носил. А сейчас сбросил. Полковник еще некоторое время разглядывает убийцу, потом выходит в коридор и говорит: – Забирайте его, я закончил. …В камере смертников сидят двое: Родион и полусумасшедший татарин. В коридоре слышатся шаги. Родион напрягается, и сосед это замечает. – Ты, Родя, не бойся, – с кривой улыбкой произносит он. – Они днем не придут. Вечером придут. Чтобы потом выпить сразу. Тяжело им убивать-то. Это нам, Родя, легко. – Заткнись! – зло отвечает Родион. – Боишься? – усмехается татарин. – Боишься… Внезапно дверь камеры открывается, заходят несколько человек, среди них – Григорьев. – Этого уведите, – говорит он, указав на татарина. Когда крики «Нет, нет, не хочу!» стихают и они остаются вдвоем, Григорьев произносит: – Сядь, Родион. Меглин садится. – Парень ты умный, объяснять долго не буду, – продолжает полковник. – Есть два варианта. Или тебя выведут отсюда, как его, и ты больше не вернешься. Или попробуешь искупить вину. – Как? – Работая у нас. – Кем? На этот вопрос Григорьев не отвечает. Спустя некоторое время они уже выезжают из ворот тюрьмы. – С днем рожденья! – поздравляет своего пассажира полковник (он ведет машину). И, видя его удивление, поясняет: – Официально приговор приведен в исполнение сегодня утром. Так что можно сказать, что ты родился заново. Они едут долго. Наконец сворачивают с шоссе на грунтовку и подъезжают к обычному шлагбауму, возле которого стоит человек в камуфляже без знаков различия. За ним виднеются несколько построек казарменного типа. – Здесь ты пройдешь курс физической подготовки, – объясняет Григорьев. – Время сейчас непростое, всякая мразь из углов повылезла. А у нас руки связаны. Ничего не поделаешь – закон. Но иногда приходится выбирать – закон или справедливость. И тогда вступаешь ты… |