Онлайн книга «Разбой»
|
Вдоволь почесав доверчиво подставленное пузо визжаке, за ушами лизаке, и под подбородком киёмопожираке, Горм раскрыл ещё одну дверь, эту из металлической сетки на титановой раме, чтобы коротко обняться с Кромбрандом-выжлятником [286] . Перед ним, на электроплитке что-то грелось в сковородке, распространяя соблазнительный запах. Горм бросил вопросительный взгляд в сторону варева. – Творог, парная ягнятина, и овсянка, – выжлятник протянул деревянную ложку на попроб. Горм не успел даже позлорадствовать лихому уделу разбудившей его птички, как по вкусу едва тёплого месива заключил, что речь шла о растительной разновидности овсянки. – Для Хёды? – Нет, сегодня пора щенков начинать прикармливать. Следующие полчаса прошли на грани полного расплава мозга умилительно. В помёте Хёды было десять щеночков, шесть мальчиков и четыре девочки. Мальчик с чёрной тесёмкой на шейке первым сообразил, что в плошке из нержавейки находится нечто вкусное, и скоро оказался внутри плошки всеми четырьмя лапками. – Этого себе оставь, и синюю девчонку, красного Гинне в Кильду пошли, а остальных можно на подарки, – предложил Кромбранд. Другие щенки последовали за чёрным, и принялись без определённой последовательности есть и раскидывать варево, слизывать его с пола и друг с друга, возиться, и повизгивать. Некоторые неуклюже подбегали к гнезду из подушек и шкур, где на боку валялась совершенно измученная материнскими заботами Хёда, чтобы догнаться молочком. Тройка самых смелых выбралась через поднятую бронедверь на отгороженный участок травки перед псарней, знакомясь с запахами, звуками, и светотенью земного круга. Собака-лизака, лохматясь отцовской гордостью, наблюдала за происходившим из-за сетки. Горм шагнул на люто зелюную коннахтскую траву, осторожно, чтобы не вляпаться босой ногой в щенячью неожиданность. Вряд ли окрестности, представавшие перед глазами, существенно изменились за несколько последних веков – овцы, щиплющие траву на склонах сглаженных ледниками холмов, увенчанных развалинами крепостей или каменными хороводами капищ, ручей в заросшей чем-то неизвестным, но тоже вопиюще зелёным низине… Ни ядовитых змей, ни даже сколько-нибудь заметных кровососов. Тем не менее, кто-то осторожно попробовал Гормову щиколотку на вкус. Горм бережно взял щенка в руки, поддерживая под пушистый зад и под тёплое брюшко, и наставительно объяснил: – Меня не едят. – Горм Рагнарссон! – звонко кликнул кто-то сверху. – Можно нам к тебе спуститься? Вопрос задавала Меттхильд-задира, совершенно очаровательная в утренних лучах Сунны, золотивших её волосы. Рядом с ней через ограждение боевого хода перегнулся встрёпанный Самбор-везунчик, любимый ученик дядюшки Сеймура, с любопытством разглядывая щенков. – Меттхильд Борвинсдаттер, Самбор Мествинссон! – прикинув направление, Горм махнул рукой: – К охладительной башне, в люк, ярус по трапу вниз, обойдите беличье колесо… – Беличье колесо? – переспросил Самбор. – Центробежный нагнетатель, – снизошёл Горм. – В люк за ним, вторая дверь налево, ярус вниз, и прямо. Вскоре, Койль, Ирва, и Ванора залаяли. Кромбранд и Горм радостно приветили гостей, обнявшись с ними и тем заодно показав псам, что пришли свои. Койль охотно дал погладить себя Меттхильд, а на Самбора посмотрел очень выразительно, приподняв губу над правым клыком и чуть сузив глаз с той же стороны – мол, раз ты с хозяином, проходи, но я за тобой всё равно слежу, а то ходят тут всякие с бородами клинышком, а потом овцы пропадают. После этого гости представились Хёде и дотошно оценили щенков, признав весь помёт превосходным. Красный мальчик отчего-то возлюбил поморянина, и, похоже, взаимно: властитель Пеплина разжился у Кромбранда несколькими полосками ягнятины и стал кормить маленькое существо изо рта в рот. Наконец, вернув полностью заглаженного, затисканного, и закормленного щенка Хёде под бок, Самбор спросил: – А ергач у тебя в замке часом не найдётся? – Что ж я за хозяин, сам в гости зазвал, до трёх часов пополуночи расспросами мучал, а наутро и ергача не налью? – сам себе возмутился Горм. – Пошли в пиршественный покой! – А в кухню не быстрее будет? – спросил венед. – Мы бы и сами туда наведались, только никак не можем её найти… Судя по выражению Меттхильд, она предпочла бы пиршественный покой. Горм решил принять мудрое промежуточное решение и крутанул рукоять переговорного устройства. – Чего тебе неймётся, сирота кронийская, прихвостень собачачий? – отозвался в мезофоне Бхеаннайг. – Вели собрать завтрак, – ответил дворецкому Горм. – По возможности без варёного лука, киёмы, или ячменной болтушки, с парой термосов ергача, и пусть Меара принесёт в библиотеку. Из мезофона туго полезло напряжённое молчание, как перемолотая жилистая турятина из мясорубки. – Хозяин… Не в обиду! – наконец смог вымолвить Бхеаннайг. – Пустое, что нам, ралландским вепрям! Все свои, – ответил Горм, обмениваясь злорадными взглядами с Кромбрандом. Выжлятника стоило произвести в доезжачие [287] , непременно торжественно и в присутствии Бхеаннайга. – Пивной марог [288] , яблочная коврижка, овсянка со взбитыми сливками? – самообладание дворецкого всегда быстро восстанавливалось. – Никаких овсянок, – повелел Горм. – И ергача, ергача побольше! – успел добавить Самбор, прежде чем связь разъединилась. Мысль о библиотеке возникла, поскольку она была и значительно ближе, чем кухня (всего-то пять поворотов, три трапа, и винтовая лестница), и всё-таки попредставительнее – кресла из мягкой кожи, сводчатый потолок с окном-фонарём, магнитофон с собранием записей, и фототелеграф. Пока гости одолевали последний виток лестницы, Горм любовно провёл привычным взглядом по корешкам. На почётном месте стояла трилогия про Грима со Стромо – «Вздрюченный», «Попяченный», и «Скособаченный», рядом золотое тиснение рун по чёрному сафьяну – «Замурованный демонами» – предвосхищало конец трагической истории Яромила Безумного, внука Яромила Загребущего. Несколько менее к месту на той же полке торчал переплёт недавней антиутопии Ме́йстари сына Хе́льги «Новости с поля боя». Героиней книги была не смертная, а гиноид-оргазмотрон, что возмутило некоторых критиков: мол, неправдоподобно. Скорее всего, критики не знали, что на Изогнутом Острове уже довольно давно предпринимались скрытные попытки построить нечто в этом роде – неколошенцу в жизни не понять, зачем, не стоило и пытаться. Имя куклы для плотских утех Мейстари, правда, выбрал не больно-то изобретательно, оно было на слуху. Так же, как гиноида в книге, звали молодую, но уже порядочно известную исследовательницу, обосновавшуюся не где-нибудь, а в Сеймуровом эргастерии. Это наводило на мысль, что прозвание аниматронной героини было следствием выбора, пусть и подсознательного: юная дева, экзотически хороша собой, остра на язык, и замужем за мрачным винландским схоластом, на чьём счету уже имелась длинная череда убийств. Видит око, да зуб неймёт? Красивая гипотеза оказалась мерзко умерщвлена эмпирически, стоило снять книгу с полки и перепроверить год выпуска. Имена – просто совпадение, бывает и так. Подумав, Горм переставил «Новости с поля боя» на полку ниже – хотя некоторые подробности и менялись, Мейстари сын Хельги уже не первый раз рассказывал одну и ту же повесть. |