Книга Ушкуйник. Бить врага в его логове!, страница 18 – Юрий Корчевский

Бог послал щедро. Сначала щи суточные на мясном бульоне, потом курица запеченная, белорыбица отварная, пироги да кулебяки с капустой да грибами, гречневая каша. Сбитень хмельной, узвар из яблок.

Наелся Мишаня, едва из-за стола встал.

– Благодарствую, Костя.

– Ты вот что, парень. Собери артель плотницкую, думаю – не сложно это. Лес рубить каждый мужик может. Полагаю, седмица у тебя есть в запасе. Как готов будешь, жду у себя. И еще одно. Как деньги за подряд получишь – воеводе отдарись.

Мишаня не знал, велик ли подряд будет и какой нужно подарок поднести, а спросить у Кости постеснялся. «Ничего, – думал Мишаня, шагая к своему селу, – время есть, еще спрошу. А кроме воеводы и Косте подарок сделать надо. Здорово это он придумал с лесом! Конечно, он постарше, в городе живет, в походы ходил, князей да бояр видал – поопытнее меня».

Артель и искать не пришлось. По приходу сказал Павлу кормчему о лесоповале, так тот чуть не до потолка от радости подпрыгнул.

– Будут лесорубы. Зима сейчас, нигде работы нет. Я тебе завтра сколько хочешь мужиков приведу.

– Сколько хочешь – не надо. Мне два десятка лесорубов достаточно да с десяток плотников, которые избу сладить могут. И еще возчиков найди с санями. Подряд я возьму в Хлынове.

А сам следующим днем в Хлынов подался. Надо развалюшку искать. И нашел-таки. Не в самом центре – чуть поодаль, но место бойкое, на спуске к реке, и храм недалеко. Сторговался с хозяином-дедом за гроши.

– Вот и славно, – шамкал дед. – Я в городе один остался, переберусь к родне в Никулицино.

Составил Мишаня договор купли-продажи, чтобы все – честь по чести. Старик крестик вместо подписи внизу поставил.

Отсчитал ему Мишаня медяков.

– Ты уж извини, но меня срочные дела поджимают, потому времени тебе, дед, вещи собрать даю до завтра.

– А ключи кому отдать?

– Да хоть выкинь. Я все равно избу разберу.

Нашел нищих у замерзшего причала. Проживали они в ветхой лачуге, грелись у костра.

– Мужики, дрова нужны?

– Никак шутишь, барин?

– Да не барин я. Завтра с утра ветхую избенку развалить надо. За работу все отдаю – бревна, дранку с крыши. Хотите – продайте, нет – сожгите в костре, мне все едино. Вечером работу приму и даже по медяхе на пропитание дам.

– Не обманешь?

Мишка перекрестился.

– Тогда ждем с утра.

Довольный сделкой, Мишка помчался в Чижи. Лошадь бы еще с санями, да денег маловато. Еще неизвестно, в какие деньги стройка обойдется.

Прибежав домой, он наскоро поел и отогрелся. Потом накинул тулуп и – во двор. На снегу стал прутиком рисовать дом с лавкой. Подсобку отдельную да обширную – надо, комнатенку, где деньги да вощаные таблички с записями хранить – надо, торговый зал опять-таки – как без него? И наверху жилье устроить: деду с бабкой – комнату, Мишане – самую большую, Лизавете – маленькую. Вроде все. Эх, а кухня? А сени? И их пририсовал Мишаня. Теперь он уже яснее представлял себе, каким будет его будущее жилье – с лавкой вместе.

И закрутилось. С утра – к нищим, избу-развалюху показал, вечером работу принял, рассчитался. Следующим утром – снова в Хлынов, к Косте, с ним вместе – к воеводе.

Поначалу оробел Мишаня, в богатый дом входя.

Разделись, холоп их в горницу провел. Видно, Костя здесь бывал не раз. Уселись на лавку, хозяина поджидая.

Через некоторое время вышел к ним и он. Высокий, дородный, в кафтане из добротного фряжского сукна – это Мишаня сразу определил. Взгляд пронизывающий, суровый.

Вскочили Костя и Михаил, поклон отвесили.

– Здрав буди, боярин-воевода. Вот, как уговаривались давеча – подрядчика привел, лес за посадом порубить.

Воевода внимательно посмотрел на Мишаню.

– Что-то больно молод подрядчик-то. Не подведет ли? Справится?

– Я порукой, Яков.

– Договорились. Ступайте.

Костя с Михаилом отвесили поклон, вышли в сени. Одеваясь, Мишаня шепотом спросил:

– Это кто такой будет?

– Вот деревня неотесанная! Это же Яков Пугвин, воевода хлыновский, из бояр.

– Откуда мне знать?

– Теперь будешь знать.

Вышли на улицу.

– Пошли на крепостные стены, покажу.

На дозорных вышках стояли часовые. Узнали Костю, поприветствовали. Костя с Мишаней взобрались по крутым ступеням на стену. Ух, красотища! Видно далеко – лес, Вятка во льду с санным путем посредине изгибами петляет, скрываясь за холмом, деревни поодаль.

– Лес видишь? – показал рукой Костя. – Надо по всей длине, начиная с опушки, саженей на двадцать убрать. Слишком близко он в этом месте к городу подступает. Ежели враг там укроется, сможет безнаказанно стрелы внутрь крепости кидать. Сам понимать должен: не дать ворогу незамеченным к крепости подобраться – дело важное и нужное, не подведи. Ну а лес порубленный – куда хочешь девай, по своему разумению. Можешь продать, можешь на избу себе привезти, а не будет желания – хоть сожги. Мы его рубим, а он снова вырастает. Понял?

Мишаня кивнул головой.

– Ты, Костя, не сомневайся – не подведу. Вот только скажи, подряд – это сколько?

– Пять рублей серебром.

Мишаня прикинул в уме: рубль, а то и полтора, лесорубам отдать, еще рубль – возчикам, что лес на стройку возить будут, столько же – плотникам за дом, да еще каменщику – за кладку печи. Про подарки Косте и воеводе не забыть. От подряда ничего и не остается, зато дом – почти за бесплатно выйдет. «А что – здорово!» – загорелся Мишаня.

И закипела работа. Артель лесорубов пилами да топорами деревья валила. Стволы, что поровнее да потолще – сосновые, дубовые – от веток зачищали. Ими у костров в перерывах грелись. Возчики хлысты в город возили, складывали в штабеля на Мишкином участке. Подбадривая лесорубов, Мишаня хлеб привозил да крупы, да сало. А уж похлебку мужики сами варили.

Месяц ушел на очистку участка. Мужики от работы не отлынивали, трудились на совесть – даже пни пожгли.

Принял работу Костя, самолично все обошел.

– Ну, Михаил, не подвел. Даже вешки поджег. Молодец, теперь здесь врагу не укрыться, и незаметно ему не подобраться. Пошли к воеводе за платой.

Мишка, пообещав назавтра оплату дать, отпустил лесорубов да возчиков – чего на морозе людей держать? Не лето, чай.

У воеводы задержались недолго.

– Сам лично проверил? – спросил он у Кости.

– Доподлинно, только из леса.

Воевода черкнул на листе бумаги подпись и протянул Мишане. Мишаня взял бумагу и поклонился. Воевода посмотрел на него вопросительно да и удалился. Костя досадливо крякнул: