Онлайн книга «Варварский берег»
|
– Восемьсот восемьдесят первый от основания Города! – отчеканил вояка лязгающим голосом, затем вытащил меч и небрежно коснулся плеча Сухова: – Меня зовут Юний Авл, я гастат-кентурион III Августова легиона. Отныне вы, все четверо, служите под моим началом! Недобор у нас… Вопросы есть? – Вопросов нет! – отчеканил Олег. – Тогда в строй! – Юний Авл указал место «попаданцам» в арьергарде. Сухов с друзьями послушно зашагали в ногу как будто так и надо. – В легионеры – это обязательно? – пробурчал Пончик, давний нелюбитель армейщины. – Это – статус, – веско и кратко ответил Олег. – Слу-ушайте… – проговорил Быков. – Ёш-моё! А мы ведь чуть не лоханулись… – Ты о чем? – А звать-то нас как? Сухов крякнул. М-да. Вопросец… – Ладно. Я как был, так и остаюсь Олегарием. Скажу, что отец мой, Роман, назвал меня в честь германца, спасшего ему жизнь. – Близко к истине, – кивнул Ярослав. – Тебе можно зваться Сальвием. Чем-то похоже на Ярослава. – Сальвий? – повторил Быков, словно пробуя слово на вкус. – А почему бы и нет? О! Сальвий Тавр! Как вам? – «Тавр» – это «бык», конечно же? – Ну! – Шикарно. Тогда я – Виктор? – Именно, – кивнул Сухов. – Только давай немного… мм… расширим твое «ФИО». Будешь ты у нас провинциал… из Херсонеса. Годится? В пору императора Траяна батя твой получил гражданство, и стал ты… – Марк Ульпий Виктор! – выпалил Быков. – Я читал! – Чтец нашелся! – фыркнул Пончик. – Я тогда греком буду. Хоть имя оставлю… – Марк Ульпий Александр! – Ульпий Сальвий Тавр! Угу… – Шикарно… – неуверенно сказал Акимов. – Это что же, мы все будем провинциалами? Этими… Марками Ульпиями? – Да это формальность только! – отмахнулся Ярослав. – Приставки к имени. Римляне их сами отбрасывают и в речи, и на письме. Вон Октавиан Август должен был Гаем Октавием зваться, а не стал. – Сальвий знает, о чем говорит, – серьезно сказал Шурик. – Он читал. Угу… Покосившись на него, Быков добавил с деланой веселостью: – Так что не парься, Витёк. – Не буду, конечно же. А что? Марк Ульпий Виктор. Звучит! – Марк Ульпий Олегарий, – усмехнулся Сухов. – Давай лучше «Ульпий Олегарий Северус»! Угу… – Ну давай… – согласился Олег. У маленького храма, посвященного Фонсу, богу родников, кентурион дозволил чуть-чуть отдохнуть – попить ключевой водицы, что брызгала из щели между скал. Вода была чистой и холодной, нахлебались вволю. Утерев губы, кентурион снисходительно наблюдал за тиронами, галдевшими в очереди на «водопой». Олег небрежно раздвинул новобранцев, на правах «деда», и, набирая воду в горсти, напился. Ух, хорошо! – Чего это он довольный такой? – пробурчал Пончик, взглядывая на кентуриона, пошлепывавшего себя по ляжке витисом – стеком из виноградной лозы. – Лично у меня две версии, – отозвался Быков. – Либо наш Юний болеет за империю, живота своего не жалея, либо за новых рекрутов ему кое-что причитается. – Второй вариант куда жизненней. Угу… Оглядев «Ульпиев», кентурион указал витисом на Олега: – Эй, ты! Это у тебя меч или вертел? – Не «эй, ты», – спокойно поправил его Сухов, – а Ульпий Олегарий Северус. Юний Авл упер руки в боки и с интересом посмотрел на «призывника». – Олегарий, значит… – протянул он. – Ну-ну. Сейчас мы поглядим, какой ты «северус»! Эй, Тит! Брось-ка свой гладий. Да не мне – ему! Здоровенный тирон с сожалением вынул из ножен короткий острый меч, вздохнул – и швырнул. Почти не двигаясь с места, Олег ловко поймал клинок, ухватив за рукоять. Свой палаш, обозванный «вертелом», он передал Акимову. – Альбус! – гаркнул кентурион. – Гай! Квинт! По одному. Трое новобранцев вразвалочку приблизились к Сухову, и первым его «протестировал» Альбус, носатый и смуглый парень, заросший черным курчавым волосом. Истинный сириец. Олег стоял, опустив меч, и дожидался противника, насмешливо щуря глаза. Альбус набычился и пошел на Сухова, маша мечом, словно мачете. Олег сделал молниеносный выпад, клинки скрестились с лязгом – и гладиус сирийца улетел в песок. – Убит, – холодно сказал «Северус». – Следующий. Следующим был Гай Публий Донат. Родился он в Африке, но происхождения был италийского – шустрый, юркий, мелкий, загорелый, Гай напоминал Сухову «лицо кавказской национальности». Донат не пер вперед, он избрал иную тактику – нападал и тут же отпрыгивал. Чисто собачья хватка: куснуть и – шасть! – в сторону. Отбив вторую атаку Доната, Олег не стал терпеть, а напал сам. Гай, правда, не понял, что к чему, не разглядел, какие смертельные раны наметил ему Сухов, и продолжил бой. – Стоп! – вмешался один из «дедов». – Остынь, Донат, тебя убили трижды. – Чего?! – Того! Пробили печенку, распороли брюхо и подрубили шею. Ты мертв! Уносите. Тироны захохотали и поволокли прочь вяло брыкавшегося Доната. Квинт, спокойный, меланхоличный даже парень лет двадцати пяти, покачал головой и сказал: – Я не буду с ним биться, кентурион. Не выдюжу. Юний Авл лишь кивнул и посмотрел на «дедов». – Рискнете? Те переглянулись, и немолодой уже воин с давней мозолью на подбородке, натертой ремешком шлема, погладил блестящую плешь, будто вспоминая о былой шевелюре. – Попробую, – скромно заявил он. – Действуй, Кальвус! Тот неспешно потащил меч и вдруг стал двигаться очень быстро и точно, а гладий будто продолжал его руку, сверкая то оттуда, то отсюда, угрожая ногам Олеговым, а в следующее мгновение возносясь на уровень головы. Олегу даже приятно стало – в кои веки достойный противник! Кальвус улыбнулся, обнажая большие белые зубы, – их дуэль даже звучала иначе. Частый лязг и перезвон стали, шипение и скрежет сопрягались в суровую музыку боя, взводившую нервы и возбуждавшую болельщиков. – Бей, бей, Кальвус! – Да ты не руби! Коли! – Держись! – Справа, справа! Да куда ж ты… Плешивый отпрянул первым и отвел меч, словно показывая – я пас. |