Онлайн книга «Черный бриллиант Соньки Золотой Ручки»
– Думаете, я что-то помню? – Востриков недоверчиво покосился на следователя. – Нисколько в этом не сомневаюсь, – заметил Сергей. – Саму Раису Ивановну знали? – Виделись несколько раз. – Вот и расскажите, где, когда, при каких обстоятельствах. – Знакомство с ней было шапочным. – Какая разница? – Дуло пожал плечами и показал бумажку из папки: – Она же вас приглашала на свой юбилей, значит, считала… – …Хорошим знакомым, – подсказал Леонид Николаевич. Сергей Дуло вытащил из папки еще несколько документов. – Многие из тех, кого опросили, утверждали, что Раиса Ивановна считала вас другом. – Никогда не был другом Литовкиной. – Востриков прищурился. – А говорите, что показания не читали. – Читал – не читал… – Сергей Дуло встал и прошелся по кабинету. – Меня интересует все, что связывало вас с Раисой Ивановной. – С ней приятельствовала моя жена Катерина. Только поэтому Литовкина пригласила нас на свое восьмидесятилетие. – Представляю, какое общество там собралось… Раиса Литовкина – звезда советского кино. – В те времена она уже не снималась. – Значит, говорите, жена с ней дружила? – Приятельствовала. – Как они познакомились? – У старухи болела спина, понадобилась хорошая массажистка. Подруга жены посоветовала ей мою Катерину. – Ваша жена – массажистка? – Да. Теперь она уже не работает. – Но тогда ведь работала? – Насколько я помню, с Литовкиной Катерина встречалась не часто. – Насколько знаю я, – с нажимом сказал Дуло и вытащил из папки еще один документ, – вас неоднократно видели входящим в квартиру Литовкиной. – Неверное утверждение. За все время знакомства – два или три раза. – Зачем вы к ней приходили? – Старуха жила одна. Помнится, как-то раз лампочку поменял. Потом привез на машине антикварный ломберный столик. – Она интересовалась антикварной мебелью? – Не только. В квартире были картины, дорогие сервизы. Литовкина могла себе это позволить. Средства имела. – А как насчет золота? – В каком это смысле? – Востриков отвел в сторону взгляд. – В смысле ювелирных украшений и драгоценных камней. – Мне об этом ничего не известно. Дуло снова взял в руки листок и, взглянув на него, сообщил: – Одна ваша знакомая в своих показаниях утверждает: вы говорили о том, что Литовкина показывала вам свои драгоценности. Востриков замер, как будто что-то припоминая, потом покачал головой: – Нет, не помню. Давно это было. Ничего сказать не могу. – Может быть, вспомнит ваша жена? – Вряд ли. Она, знаете ли, очень болеет: со здоровьем плохо и с памятью. Вы упомянули новые обстоятельства. В чем они заключаются? – Раису Ивановну убили выстрелом в затылок в ее квартире. На месте преступления нашли пулю и гильзу от пистолета «зауэр». Следы борьбы отсутствовали. Дверные замки – без повреждений. По версии следствия, Литовкина сама открыла убийце дверь. Она доверяла ему. – Для чего вы мне это рассказываете? – Чтобы освежить в памяти кое-какие моменты. – И все-таки в чем заключаются новые обстоятельства дела? – Ну хорошо. – Дуло остановился. – Сейчас я перечислю все, что у меня есть, и вы определитесь. – С чем? – Готовы ли сотрудничать со следствием. – Бред… – Востриков ухмыльнулся. – Итак, – Дуло показал пятерню и стал последовательно, один за другим, загибать пальцы. – Первое – показания свидетельницы о том, что Литовкина показывала вам свои драгоценности. Второе – неопровержимые доказательства того, что вы часто бывали в ее доме. Третье – письмо Литовкиной к ее дочери, в котором она называет вас «милым другом» и связывает с вами определенные романтические ожидания. – Ну что вы! – воскликнул Леонид Николаевич. – Мне было тридцать, ей – восемьдесят. Какая романтика с восьмидесятилетней старухой? И потом: если бы тогда, двадцать три года назад, судья вменил мне это в вину, я бы уже отсидел. Но, как известно: я был всего лишь свидетелем. – А теперь про новые обстоятельства. – Дуло загнул еще один палец. – Четвертое – пистолет марки «зауэр», который был найден на месте убийства. Мне удалось проследить его путь, и он ведет прямиком к вам. Эта информация появилась недавно: ее дал человек, у которого вы купили оружие. – Сергей резюмировал: – А теперь вы скажете, кому передали «зауэр», или сознаетесь в убийстве Литовкиной. – Думаете, я поведусь на беспонтовую шнягу? – Востриков едва себя контролировал. – Понимаю ваше состояние. Мне известно, кого вы боитесь. Востриков вскинул голову и впился глазами в следователя. Дуло пошел ва-банк: – Вы боитесь Шешеля. – Шешель мертв. – Сказав это, Востриков побелел. – Так же, как и Валера Валет? – Дуло продолжил: – Почему вы не опознали тело Швырева? Ведь вы с ним были знакомы. Востриков опустил глаза. – Ну?! – Сергей прошелся и остановился возле него. – Потому что боялся. – Шешеля? – Да, – Леонид Николаевич тряхнул головой. – Когда я узнал Валеру Валета, я понял: Шешель жив и он в Москве. – Вы сразу опознали Швырева? – Сразу. По татуировке, по котикам. – О ней мало кто знал, – заметил Сергей. – Двадцать лет назад я видел его в сауне. Помнится, за день до взрыва машины. У него была любовница, подруга моей жены. Он – пацаненок. Она – взрослая женщина. Валера сказал, что котиков наколол для нее. – Вы специально познакомились с Литовкиной? – Шешель попросил меня взглянуть на ее драгоценности. – Зачем? – У него был заказчик. – Он вам заплатил? – Не буду отвечать на этот вопрос. – На мгновение Дуло показалось, что Востриков не скажет больше ни слова. Но тот снова заговорил: – У Литовкиной была коллекция редких ювелирных украшений. Подарки мужей, любовников, поклонников. Не будем забывать, в свое время она была кинозвездой первой величины. Кому-то ее бриллианты понадобились больше, чем ей. После убийства и ограбления значительная часть украденных сокровищ отправилась туда. – Востриков поднял глаза наверх. – Это я знаю. Позже их конфисковали у замминистра Фитасова. – Сергей вдруг спросил: – Вы видели Шешеля? |