Книга Из серого. Концерт для нейронов и синапсов, страница 72 – Манучер Парвин

Пока вселенский светоч не погас,

Прошу вас, будьте вместе, встаньте рядом,

Позвольте свету космоса упасть

На всё, что перед вашим будет взглядом,

И даже там, где взглядом не попасть.

Бобби за рулём, мы едем в аэропорт. Мы прекрасно провели выходные, компенсируя то время, которое не виделись. Мы много играли в шахматы, много ели, причём много того, что приготовил я. Я также рассказал ему побольше о Джульетте, но про инцест не упоминал. И я сказал про болезнь Альцгеймера. Он знал, что я что-то скрываю. Но Бобби свой секрет не раскрыл.

– Секреты порождают секреты, – сказал он, а я просто ответил:

– Да, отец Бобби.

Кстати, в прошедшие выходные не только Бобби составлял мне компанию. Я также принимал у себя персидского кота Джульетты, мистера Попугая. Джульетта, которая называет себя «консультантом по вопросам семьи и брака кота и попугая», посчитала, что расставание на недолгое время пойдёт только на пользу этой паре!

– Я поражён, что ты согласился приглядеть за котом, папа, – нарушает поток моих размышлений Бобби, когда мы направляемся к шоссе. – Ты даже не забывал убирать кошачий лоток.

– Любовь – магическая вещь. А у меня в прошлом была соответствующая подготовка – я менял подгузники одной определённой личности.

– Может, эта личность сможет отплатить тебе любезностью за любезность, когда ты, будем надеяться, доживёшь до 120 лет!

– Я обратил внимание, что кот не ел, когда блюдце с едой стояло рядом с лотком. Кошачья дилемма: оставаться голодным или есть рядом со своим туалетом, нарушая принципы гигиены. Я сталкиваюсь с дилеммой: запятнать свою личность лицемерием или быть доносчиком, быть отвергнутым и стать живым мертвецом.

– Зачем делать в смешной истории грустный конец, папа? Ты хочешь, чтобы и мне было грустно?

Несмотря на то, как нам было хорошо и весело, я уже сейчас немного в депрессии, уже переживаю из-за его отъезда до того, как мы попрощались. Я не хочу быть один в стеклянном доме, где единственными моими спутниками являются кусачие проблемы. Я ругаю себя, потому что беспокоюсь из-за того, что не случилось, или из-за того, что я не могу контролировать. Утрата напоминает человеку о других утратах.

Мы проезжаем мимо старой каменной церкви, увитой плющом.

– Почему в нашем доме никогда не было религии, папа? Мы никогда не ходили в мечеть, церковь или синагогу, или пагоду, если только на чью-то свадьбу, похороны или бар-мицву [49] .

– Мне очень жаль, Бобби, если ты чувствуешь себя из-за чего-то ущемлённым, что, по твоему мнению, ты что-то упустил.

– Я не жалуюсь, – говорит он. – Это просто наблюдение. У меня нет ощущения духовной пустоты или чувства духовной полноты. У меня просто ощущение духовной неопределённости или туманности, как ты бы сказал.

– Если это плохо, то прости меня также и за это, – шучу я.

Он улыбается.

– Я знаю, что ты почитаешь истину, вдохновлённую наукой, этикой, даже поэзией, даже, что странно, сутью каких-то религий. Но, по правде говоря, есть у тебя какая-то вера? И, пожалуйста, не раздражайся из-за того, что я повторяю этот вопрос.

– Я верю в Божественную Мать-Землю и Божественного Отца-Солнце, как в божества. Они питают цветы и души, у которых одна и та же суть!

– Правда? – мы оба хохочем. – А теперь расправь крылья, как гордый павлин-поэт, вместо ответа. Папа, это всё, что ты можешь сказать?

– Хорошо. У меня есть вера только, когда я сижу за рулём автомобиля и еду в снежную бурю. Слабохарактерные атеисты обращаются к Богу во времена голода, кризисов или когда сидят в окопе, а везде вокруг них рвутся снаряды! Даже если бы рай был гарантирован, лишь немногие бы приветствовали смерть. Мне хотелось бы, чтобы все священнослужители прямо сейчас отправились в рай. Они постоянно о нём говорят – о том, как замечательно в раю. Посмотри, как попы и аятоллы борются за то, чтобы избежать скорейшей отправки в рай, держась за аппаратуру, продлевающую жизнь, даже если Бог и хочет видеть их у себя в раю без промедления!

– Я не имел в виду авраамические религии, папа. У тебя есть духовная жизнь? Или ты думаешь, что значение имеет только материя и никому не следует верить в то, что не является материальным? «Жизнь – это праздник группы атомов в одном теле, а затем – фьють!» Разве это не твоё высказывание?

– Человек смертен в этом мире; но человечество может быть почти бессмертным в этом мире. Я называю эту простую идею вселенским оптимизмом. А теперь я говорю серьёзно.

– А ты веришь в бессмертие человека в следующем мире?

– Нет. Нет никакого следующего мира, только один мир, только этот мир.

– Так скажи мне, во что ты веришь, папа?

– На самом деле я думаю о философии жизни, новой религии, или не-религии для меня – новой духовности без атрибутов типа Бога, Сверхразума, Духа или скрытой Силы. Вероисповеданиям тоже нужна модернизация, как транспортным средствам или здравоохранению.

– Ты, папа, в некотором роде пророк?

– Нет, Бобби, только в некотором роде что-то. Для усиления существующей веры не нужны гении или новые откровения. Я думаю об этом большую часть своей взрослой жизни. Посмотри, сколько у нас уже религий – свыше тысячи христианских конфессий только в США.

– Ещё одно вероисповедание – это как раз то, что нужно миру, – делает вывод он, посмеиваясь.

– Нам нужен новый вид мышления или верования, Бобби, причём гораздо больше, чем любой новый гаджет, или вариация старых вероисповеданий, которые загоняют в угол, ставят в безвыходное положение человеческий дух. Нам нужна вера, свободная от страха и чувства вины, старых сказок и неподтверждённых заявлений типа другого мира. Современная вера, которая развивается вместе с человеческим интеллектом, наукой и мудростью, а не та, которая замедляет прогресс, – вера, которая отдаёт человеческую судьбу в человеческие руки, а не в руки внеземной сущности, которая не поддаётся пониманию, и спекулянтов, которые достойны порицания. Я хочу философию жизни, которая не полагается на раннее внушение каких-то идей или догм, чтобы завоевать обращённых, а полагается на разум, доказательства, земное видение и духовность. Вера, разработанная для думающих людей, а не для верящих людей!

– Это тип рационального гуманизма типа унитарного универсализма?

– Это синтез из многих мыслей, наук, религий и духовных путей плюс мои новые идеи.

– И это мне приходится выслушивать.

– Хорошо, но не забывай, что это только предварительные мысли из серого, а не откровения с неба, – я показываю на свой череп и продолжаю: – Я называю это ПайяРах. Пайя на фарси означает «бессмертный». А рах означает «путь, тропа». ПайяРах – это одновременно и путь к человеческому бессмертию в этом мире, а не в следующем, и цель. Есть пять «пайе» или столпов, или основ, как средств для актуализации ПайяРах. У них персидские названия, потому что они вначале пришли мне в голову на фарси. Но они не выбиты в камне. ПайяРах даст человечеству шанс узнать происхождение всего сущего, происхождение жизни и магию сознания. Это также ускорит создание представляемого человеком рая на много поколений.