Онлайн книга «Азъ есмь Софья. Сестра»
|
Хорошо, кабы удалось доказать его участие в этом бунте. Полетел бы выскочка далеко и со свистом, факт. Но это потом, потом… а сейчас надо как можно скорее добраться до Москвы и привести помощь! Все-таки повезло ему – служить Алексею Алексеевичу. Если мальчишка сейчас такого разума, что же будет, как он в возраст войдет? Великим государем будет, истинно великим… Конь мчался что есть силы, всадник зорко оглядывался по сторонам… И ему повезло. Действительно, бунт, начавшийся в Москве, не могли оставить без внимания. Навстречу ему мчался всадник, хорошо знакомый Воину. Патрик Гордон, офицер одного из полков… – Осади! – рявкнул Воин. Патрик повиновался и посмотрел на мужчину. Узнал. – Вы из Коломенского? – Да. А вы… полк… – Мой командир – полковник Крофорд. – Что в Москве? – Не знаю. Мятежники направились к вам, в Коломенское. Я хотел прорваться к царю… – Это бесполезно. Там полно народу, вы не пройдете. Но у меня есть приказ. Скачите обратно, поднимайте полки и ведите их в Коломенское. Патрик впился глазами в пергамент. Действительно, это был царский приказ, печать… да и сам он хотел идти туда с полком, просто тупица Крофорд колебался… – Вы поедете со мной? – Да. И мне нужно еще людей… – Из Москвы вышли Матвеевский полк и полк Полтева. И Шепелевский должен быть где-то поблизости… – Вы их не видели? – Нет. – Что ж, либо они, либо… Мужчина хищно ухмыльнулся, снискав молчаливое одобрение казаков. Не то чтобы они были сильно против бунта, им тоже не нравилась ситуация с медью и серебром. Просто царевич был в Коломенском. А его они знали. И его действительно стоило защищать. Алексей Алексеевич не замечал этого, но люди уважали мальчишку. За ум, пытливость, терпение, за отношение к людям… одним словом – за державу драться никто не собирался. А вот за своих родных и близких… Впрочем, людям это чаще всего и свойственно. * * * – ВЫ!!! Ходите невесть где!!! Мать глаза выплакала!!! Алексей с Софьей переглянулись, безмолвно спрашивая друг друга – это еще что за явление хвоста народу? А хвост был впечатляющим. Пухлая темноволосая девочка лет так восьми-десяти гневно топала на них ножками. Ну да, это оно и есть – сестрица Марфа. Закончив все дела с гонцом, дети решили вернуться под присмотр мамок-нянек, чтобы потом к ним не было претензий – и первым делом наткнулись на это чудо в перьях. И в дорогих перьях. Одна душегрея чего стоит – вся жемчугом расшита. А золотая лента в волосах? Кстати – достаточно жидких и редких. Софья даже порадовалась за себя, она-то куда как лучше смотрелась. И румянец на щечках играл, и под платьем гуляли мышцы, а не сальце, как тут. И к чему это обиженное выражение? На обиженных, Марфуша, воду возят… – В чем дело? – надменно поинтересовался Алексей, перехватывая инициативу у сестры. Ему с рук спускалось то, что никогда не сошло бы Софье – и он быстро это понял. И научился пользоваться. – Дети неразумные! Марфа пыталась подражать кому-то из взрослых, но куда там. Алексей, недолго думая, ухватил за руку ближайшую девку. – А ну позвать сюда Лобанову-Ростовскую! И перевел взгляд на Марфу. – Ты, девка безмозглая, решила, что можешь на царевича орать? Тебе кто вообще разрешал голос поднимать? Все-таки мальчишка тоже переволновался и сейчас с удовольствием срывался на сестре. Софья его не останавливала. Зачем? – Твое бабье дело сидеть ровно да молиться громко, а остальное тебя не касаемо. Бодливой корове бог рога не дал! – Государь-царевич? Анна Никифоровна себя долго ждать не заставила, вихрем принеслась. А и то ж… если царевич в покоях, надо об этом первой царице сказать, а то и сына к ней привести… Мальчишка ее опять разочаровал. – Княгиня, возьмите вот это и умойте, что ли? Марфа, действительно слегка испачканная чем-то вроде киселя, надулась. Царевич посмотрел на сестру с презрением. – Невместно царевне себя как девке кухонной держать! Ежели не знаешь, что сказать, – промолчи. А взрослым не подражай, пока ума не нажила. Потом взял Софью за руку и потянул за собой, оставив княгиню с царевной хлопать глазами в легком шоке. Девочка только головой покачала. Взрослеет братик. И это – хорошо. Если так и дальше пойдет – не мальчик вырастет, но муж. Дай-то бог. Алексей тем временем прошел через расступающуюся перед ним толпу мамок и нянек и присел рядом с бессильно лежащей на кровати царицей. Погладил ее по руке. – Маменька, не бойся. Все хорошо будет. Из темных глаз Марии Милославской покатились крупные слезы. Софья незримой опорой стояла рядом с братом и разглядывала свою мать. М-да, первый бунт, во время которого толпа ворвалась в Кремль, сильно ее подкосил. Вот и сейчас… боится. Очень боится. И все же… Ты – царица. Должна держать себя в любой ситуации, что бы там ни происходило. А Мария расклеивается на глазах. Судить – легко. А смогла бы сама Софья держать себя? Хотя… странный вопрос. Она уже здесь. Она уже ведет себя как царевна и не срывается в пропасть истерики. Или она просто не представляет всей опасности бунта? В любом случае – не стоит судить мать. Ей и так тяжело. Лучше подумать, что можно сделать, чтобы помочь ей, и примет ли она помощь. Как-то так… Алексей утешал царицу. Софья, которую никто не осмеливался оттеснить, думала. Больше им ничего не оставалось. Ждать и верить. Молиться? Она бы молилась, если бы умела. Но произносить заученные слова – и вкладывать в молитву душу – вещи безусловно разные. А раз второго не дано, то не паскудь таинство первым… * * * Когда Алексей Михайлович появился в тереме, Алешка первый бросился отцу на шею. – Тятенька!!! Царица лежала без чувств. Софья тихо стушевалась в уголке. Ни к чему ей громкая известность. Вот Лешка – тот да, должен быть на виду. А ей хватит и того, что Ордин-Нащокин жив. Не хотелось бы сейчас лишиться такого полезного кадра… – Как вы тут? Все в порядке? – Все хорошо. Стрельцы входы перекрыли, – отчитался Лешка. И тут же, без перехода, повесил голову. – Тятенька, ты прости меня… я за подмогой послал! – Как? Кого? – Так младшего же Ордина-Нащокина! – Лешка был абсолютно безмятежен и наивен. – Кому ж еще и доверять, если не ему? |