Книга Там, где кончается волшебство, страница 55 – Грэм Джойс

— Так что мне делать, черт подери? Что делать-то?

— Садись и успокойся! — заорала она. — Я думаю.

Пару минут попинав пылесос туда-сюда по комнате, она его наконец-то выключила, вынула провод из розетки, аккуратно его смотала и засунула пылесос обратно в шкаф. Потом закрыла шкаф на ключ и произнесла:

— Надо сходить к Уильяму.

Когда мы дошли до дома Уильяма, солнце уже садилось — красный диск запутался среди чернеющих ветвей. Я была здесь один-единственный раз. В саду дымился костерок, Уильям возился с ульями. Из белых коробов доносился едва заметный гул, хотя, возможно, мне лишь почудилось. Дым подавлял пчел — они усердно жрали мед, на случай если угроза пожара окажется серьезной. Я думала, что слышу, как они переговариваются. Уильям обернулся и через пыльник посмотрел на нас, будто предупрежденный о том, что мы зайдем. Через мгновение он уже опять вернулся к работе. Он не готов был бросать своих любимых пчел по первому свистку.

Джудит толкнула дверь, и мы вошли в дом. На стенке тикали старинные часы. Вся комната пропахла травами. Извечная колода карт лежала на дубовом столе рядом с окном. Мы с Джудит ждали Уильяма в неловкой тишине.

Минут через двадцать он наконец явился. Снял пыльник и почесал тыльную сторону ладони.

— Кусили? — спросила Джудит.

— Если держишь пчел — готовься, что рано или поздно тебя укусят, — ответил он и пошел на кухню. На полпути остановился и пристально взглянул на меня. — Ты слышала, что я сказал?

Я промолчала. Он вымыл руки, вернулся в комнату, уселся за дубовый стол.

— Обычно я к укусам не восприимчив, — рассказывал он, обращаясь к Джудит. — Не чувствую их, понимаешь? Но если чувствую, значит они хотят мне что-то сказать. — Затем он повернулся ко мне. — Так что они хотят сказать?

Я про себя подумала: ах ты чертов старый сукин сын. Я посмотрела на его пальцы, на грязные ногти, и мне ужасно захотелось уйти.

— Одно приятно: не нужно к вам обеим тащиться. Я собирался вас навестить, сказать, что ночью мы за вами зайдем. Около часа. Спать не ложитесь, сидите и ждите.

— Чего ждать?

— Потом узнаешь. Приготовь пальто и жди.

Я в изумлении посмотрела на Джудит.

— Не важно, — мотнула та головой. — Расскажи ему, что рассказала мне.

Я повторила всю историю, но с некоторыми добавлениями. Про чибисов, про то, что заяц наговорил мне Мамочкиным голосом, про его самопожертвование, про Чеза и даже про облаву на ферме Крокера. Где-то посередине рассказа Уильям прикрыл глаза, но он не спал. Он то и дело открывал их, показывая, что слушает. Когда повествование закончилось, на улице стемнело. Похоже, Джудит включила где-то слабенькую лампу, хоть я и не заметила, чтобы она вставала.

Уильям нахмурился:

— А я ведь тебя предупреждал.

— Предупреждали.

— Все потому, что у тебя еще силенок маловато для таких вещей. Ты не созрела. Чего ты думала добиться?

— Я искала помощи. Я обратилась. И я ее получила.

— В виде оплаченной аренды? И думаешь, это оно? Ты не созрела. Ты все равно не веришь.

— Кое-чему я верю. Особенно теперь.

Уильям повернулся к Джудит, чуть запрокинув голову, — такой малюсенький жест усталости и отвращения, как будто говорящий: чего еще ждать от этой дуры.

— Зачем, по-твоему, все это делается?

— Что? Обращение? Я знаю только, что говорила Мамочка.

— И что она тебе говорила?

— Она говорила, что можно постучаться. Что можно попросить о помощи, и только. Что гнуть свою линию не возбраняется, но нельзя ломать то, что предначертано.

Причмокнув губами и поморщившись, будто слизал горчицу, Уильям произнес:

— Типичная Мамочкина ахинея. Выходит, ты получила, что хотела?

— Вы про аренду? Про то, что ее заплатили?

— Не только про аренду.

Я растерялась. Посмотрела на Джудит: она зарделась и отвернулась. Тут до меня дошло, о чем он.

— Да-да, — словно подтверждая мои догадки, сказал Уильям. — А я ведь говорил тебе, что прежде, чем идти дальше, необходимо разобраться, чего ты на самом деле хочешь. Ведь говорил? А ты не разобралась. Поэтому в следующий раз, если таковой представится, будь добра, подумай над моими словами.

Я поразмыслила над тем, что он сказал про Чеза и про мои чувства к нему. Какой-то бред! Хотя определенная логика прослеживалась.

— Но, Уильям, — запротестовала я, — где же я все-таки находилась: в кустах или дома? Как тогда объяснить, что Кормеллы видели меня в лесу? Разве такое возможно?

— Ты просто недостаточно хорошо замаскировалась. Надо было тщательнее готовиться.

— Но ведь меня там не было, или я чего-то не понимаю? В смысле, в кустах. Я же была не там.

— Она что, бредит? — спросил он у Джудит.

Та пожала плечами.

— Я же сидела дома, — продолжала я, — и все мне просто приснилось. Или, по крайней мере, мое тело находилось дома.

— Джудит, зови врача! — воскликнул Уильям.

Джудит заржала. Я мучаюсь, а ей смешно. Она впервые улыбнулась с той поры, как я ей рассказала про Чеза. Хотя смеяться было не над чем.

— То есть, по-вашему, я находилась в поле? А все, что было дома, мне приснилось? Я правильно говорю?

— Сестра, на помощь! — выкрикнул Уильям, и Джудит опять загоготала.

— Допустим, я была не в себе, — продолжила я свои измышления, — и не соображала, что происходит наяву, а что мне снится.

Улыбка сошла с лица Уильяма.

— Девулька, ты нас пытаешься рассмешить?

Я вспыхнула:

— Я просто к тому, что если я сидела в кустах, а не дома, то вся история с Чезом — плод моего воображения. Такое может быть? Тогда я совершила ужасную ошибку, обвинив его.

— Мамочка что, тебя вообще ничему не научила?

Я совсем перестала что-либо понимать.

— Чему?

Он посмотрел на Джудит:

— Объясни.

Джудит скрестила на груди руки и насупилась:

— Не стану я ей ничего объяснять. Пускай другие объясняют.

Старик склонил голову набок, поигрывая языком за щекой. По-моему, он развлекался, хотя упорно делал вид, что недоволен. Он ничего не говорил. Молчание стало невыносимым, и я опять его прервала:

— Тогда позвольте еще спросить. Я очень четко выполнила все инструкции по подготовке и села у себя дома в кресло. Я с него встала или это была галлюцинация?

— Ты встала и вышла из дома.

— Хорошо, тогда мне интересно следующее: если бы я пристегнула ноги цепью к полу, я смогла бы выйти из дома и засесть в кустах?