Онлайн книга «Над пропастью жизнь ярче»
|
Руки потирает, то за нос схватится, то волосы поправит. Чувствует, что деньги рядом, а как их получить – не знает. Я часто таких видел, когда в карты играл. И пришла мне тут в голову простая, элегантная комбинация. Спрашиваю шустрилу: – У тебя в морге бомжи есть? Тот сначала напрягся, набычился: – Это вы к чему? – А мне умереть надо. По документам. И смотрю ему прямо в глаза. Докторишка опешил: – Бредите? Или медсестрам за промедол заплатили? Я продолжаю: – Сто тысяч. Долларов. Бомжа – в морг под моим именем. Меня – отсюда прочь. Еще раз. Сто тысяч зеленых рублей. Торговаться не буду. Больше у меня все равно нет. Он молчит. Желваки так и ходят. Соображает. Я продолжаю: – Мне нужны другие документы. Любые. И место, где отлежаться. Все. А сто тысяч по курсу – это… – Знаю, – буркает он. – Допустим, бомжа мы переименуем. А вас где держать? С частичной парализацией? – Ну, – я суровею, – это ты сам придумай. – В общем, – продолжает соображать доктор, – это придумать можно… Если еще штук двадцать накинешь. – Ну, и все, Сашуля. Договорились мы с ним. Я потом только узнал: дважды мне в тот вечер повезло. Что пройдоха этот дежурил. И что за час до меня в реанимации какой-то бродяга умер. Бомж, подобрали на улице, но паспорт при нем имелся. Хоть и без прописки. Врио главного в тот же вечер перевез меня к себе на дачу. О пулевом ранении никуда не сообщали. А бродягу быстренько похоронили за казенный счет. Под моей фамилией. – Но как тебя могли отпустить из больницы? Раз надо было операцию делать? – Саша взглянула недоверчиво. – Зайка, но это ведь не аппендицит, позвоночник! – хмыкнул Зиновий. – С ним все сложно. Операция – не всегда выход. Я статистику смотрел: из порезанных – инвалидов получается даже больше. Поэтому доктор даже рад был, что я под нож идти отказался. Не хотел на себя ответственность брать. Вынесли меня из больницы на носилках. А дальше я восстанавливаться начал потихоньку. У врача на даче. За каждое лекарство, за все ему платил… Физиотерапевтов вызывал, массажисток, ЛФК всяких. Сам тренировался. Но все равно получилось долго. А как смог без костылей, хотя бы с палкой ходить, сразу помчался тебя искать. Вот, нашел. Обнял, зарылся носом в ее волосы. Попросил: – Поехали отсюда, а? – Куда? – Куда скажешь. Деньги у меня еще остались. И Саша, очередной ее грех, обняла его крепко-крепко. – Я люблю тебя. – И я, – счастливым голосом откликнулась она. А про монастырь даже не вспомнила. * * * Солнце последний раз вспыхнуло ярко-малиновым, пламенным жаром и плюхнулось в море. Александра с минуту продолжала плыть вперед. Наблюдала, как умирают красные отблески, сразу чернеет небо. Потом повернула к берегу. Позади осталась вечность. Впереди – обычная, курортная жизнь. Мамаши горласто кликали детей. Пляжная кафешка включила рекламу пива. Из динамиков орал неизменный на юге «Тополиный пух». Пахло шашлыком, солью и водорослями. Саша порадовалась, что не останется здесь, внизу, а сейчас поедет домой. Встречать восход солнца в горах, а закат на море. Что может быть прекрасней для человека, чьи дни сочтены? Перебраться в Красную Поляну предложил Зиновий. Сразу после своего «воскрешения», почти пятнадцать лет назад. Саша тогда возмутилась чрезвычайно: – С ума сошел? Я туда на каникулы ездила. Дыра дырой. По центральной улице свиньи ходят. – А куда ты хочешь? – мягко спросил Зиновий. – Ну… за границу куда-нибудь. Испания, Франция, Бали, Мальдивы, Таиланд. – Эх, Сашка, – вздохнул Зиновий. – За границей оно, конечно, куда комфортней. И безопаснее. Но ты подумала, сколько для нас – именно что теперь для нас обоих – будет медицинская страховка стоить? – Ну и сколько? – Минимум десять тысяч. Минимум! А с твоим диагнозом и депортировать могут. Она вспомнила, как собиралась (когда-то страшно давно!) в Америку – и сразу погрустнела. А Зиновий добил: – И как мы уедем? Чисто технически? По моему, так сказать, документу, с чужой фотографией, – загранпаспорт точно не получишь. И кольцо мы через границу не провезем. – Его можно здесь продать. А деньги раскидать по кредитным карточкам, – упорствовала она. Но Зиновий убежденно ответил: – Я бы вообще его не трогал. Безделушку серьезные люди ищут. Наверняка награду объявили. Такую, что любой перекупщик с удовольствием нас сдаст. – А на что тогда жить? – У меня штук пятьдесят осталось. – И у меня двести. Я в монастыре на казенных харчах жила. – Выше крыши. – Вообще ни на что не хватит. – Смотря как тратить. Купим в Красной Поляне дом, обустроимся. Переведем дух. А дальше еще что-нибудь придумаем. – Но я все равно не хочу в эту дыру. – Ты зря не читаешь советских газет, – усмехнулся Зиновий. – Зачем они мне? – В газетах сейчас пишут, что Красную Поляну наш президент обожает. – Значит, еще и пробки. – Ха! Да там такую трассу построят, что сто кортежей проедет! – С ума сошел? Какая трасса? В скале однополосная дорога пробита. Если встречная машина – приходится назад сдавать. В метре от пропасти. – Ну, еще пару тоннелей сделают. Денег считать не будут, – заверил он. – Да с какой стати? – Есть вероятность, что в Красной Поляне Олимпиада будет. В четырнадцатом или в восемнадцатом году. – Ты бредишь. – Возможно. Но наш президент приложит все силы. – В каком, ты сказал, году? В восемнадцатом? Я столько точно не проживу. Зиновий утешать не стал: – Я тоже не уверен, что дождусь Олимпиады. Но благами попользуемся. Представь, сколько там всего полезного построят! Будем с тобой на каток ходить, на горных лыжах кататься. По шикарной трассе в Сочи ездить, купаться. А земля насколько в цене взлетит! Как только получит Россия Олимпиаду, мы наш дом в любой момент продадим. С огромной прибылью. – Ты мечтатель и фантазер. – Нет, я провидец. Что ты говорила, там свиньи на улицах? Вкусные? – Шашлык вкусный. А свиньи очень смешные. Горные. Черные, в белых яблоках. …Когда впервые оказались в Красной Поляне, хрюнделей на улицах еще застали. И бабушек, что продавали у дороги горный мед. И земля стоила пусть дороже, чем в российской глубинке, но им хватило. На домик с участком в семь соток и даже на полную его обстановку. |