Онлайн книга «Королевские камни»
|
— А я и есть бродячая. Райдо хмыкнул: вот упрямое создание, но лучше пусть спорит, чем боится. — Ты домашняя альва, — мягко возразил он. — Моя. И я ведь обещал, что буду заботиться о тебе. Обещал? Кивнула. — Вот. Завтра и начнем. Купим тебе нормальную одежду. И не только одежду. Тебе ведь гребень для волос нужен. Шампунь. Мыло… не спорь, я точно знаю, что женщины кучу всякой ерунды используют… моей матушке это добро ящиками доставляют… — Я не… — К счастью, да, ты не моя матушка. — Райдо прижал к губам альвы палец. — Но тебе ведь тоже надо. Ийлэ, я хочу, чтобы тебе здесь было уютно. Не на чердаке, в доме. Ты, конечно, упрямая как ослица… — Я не… — Упрямая. — Он вновь прижал палец. — Но не ослица, согласен. Во-вторых, не ты одна в доме живешь. Нат вон растет… дорастает, точнее, рубашки уже трещат… и мне бы кое-чего глянуть надобно… в-третьих, Броннуин… — Нани. — …тоже требуется много чего… пеленки-распашонки… соска… игрушки какие-нибудь… и колыбелька. И вообще я в этом не очень-то разбираюсь, поэтому сама посмотришь. — Но она… Хороший повод, чтобы никуда не ехать. Он не потащит малышку в город, но Райдо отмахнулся: — Луиза за ней приглядит. Она славная женщина. И не обидит. Ийлэ не верит, ей не хочется верить, как не хочется оставлять Нани на кухарку. Вообще оставлять. — Мне не будут там рады. — А мне плевать на их радость. — Райдо провел пальцем по щеке. Не отстранилась. Не заметила даже прикосновения, а если и заметила, то, верно, не сочла его неприятным… — По городу прогуляемся, на почту заглянем, повесим объявление, что прислуга нужна, а то этакими темпами дом к весне так грязью зарастет, что не отмоем. — Сюда не захотят идти… — Захотят, Ийлэ. — Ты не понимаешь… — Я понимаю. — Он поставил корзину на пол и сам присел, заглянул в зеленющие, неправдоподобно яркие глаза. — Я понимаю, что дом этот считают едва ли не проклятым и что вас ненавидели, не именно вас, но альвов. Я понимаю, что ненавидят и нас, просто на всякий случай… войну начали мы, а пострадали люди. Но еще я понимаю, что война окончена. Нет, послушай, пожалуйста. Я это сказал не к тому, что многие проникнутся идеями мира и любви к ближнему. Не проникнутся, я не настолько наивен. Но людям нужна работа, а я готов ее дать… Молчит. Не верит? Почему-то обидно оттого, что она все еще не верит. И, конечно, Райдо понимает: ей нужно время, бездна времени, чтобы оттаять хоть немного… она уже оттаяла. И не замирает, когда видит его. Не следит за каждым движением, за каждым выдохом, пытаясь уловить момент, когда он занесет руку. А когда заносит, не для удара, но просто забывшись, что она рядом, то не сжимается больше в комок. И, наверное, уже этому он должен радоваться. Радуется. И этому… и ее рассказам… и тому, что она все-таки доверяет. Хоть немного, но доверяет, если говорит о прошлой своей жизни. Вот только радость получается горькой. — Опять же прогуляемся… заглянем к шерифу… вдруг да выяснил он чего интересного. — Ты… не отступишь? — Нет. — Он взял корзину и руку протянул, сам нашел ладонь ее, все еще холодную и наверняка пахнущую сладко, водой. — Идем. К слову, я тебе не говорил, нет? Мне отписались из конторы. Они своего специалиста по сейфам отправили, вот завтра его и заберем… — Там ничего не осталось. — Быть может. — Райдо широко улыбнулся. — Но проверить надо же? И вообще, не лишай меня надежды! Я с детства мечтал, что когда-нибудь найду сокровище… — И как? — Нашел. Отвернулась. И, пожалуй, слишком поспешно отвернулась… Сбежала снова. Псы были чужими. Они держались в стороне сплоченной стаей, которая следила за Ийлэ. Ненавидели? Презирали? Или знали о ней все-все? Псы не спешили делиться знанием. Смотрели издали. Райдо представил их по именам, но Ийлэ не запомнила. Она боялась. Страх мешал дышать и думать. Она стояла оцепенев, не способная пошевелиться, и смотрела на одного, другого, третьего… Старшего звали Гарм, и он разглядывал Ийлэ долго, пристально, а потом вдруг резко отвернулся и сгорбился как-то, сделавшись меньше. — Мы будем охранять вас… леди Ийлэ, — сказал. Ей не нужна такая охрана, но разве Райдо послушает? Вот он, рядом, за руку держит осторожно, словно рука эта хрупкая… Скалится. Зол. На Ийлэ? Нет, как только заметил, что она обернулась, успокоился. — Прости, дорогая. — Теплые губы коснулись виска. — Теперь все хорошо… правда? — Да, леди Ийлэ. — Гарм поклонился. — Прошу меня извинить. — Конечно. Она тоже умеет притворяться. Леди Ийлэ? Найо Ийлэ, та, из прошлой жизни, в которой столь важны ритуалы приличий. И в ней Ийлэ спрятала правильную маску — отстраненной доброжелательности… Кажется, ныне эта маска будет уместна. Главное, не потерять ее. Маска держалась, ее хватило на обед, который тянулся невыносимо долго и проходил в тяжелом молчании. Маска позволяла Ийлэ спрятаться. Смотреть со стороны. Нат, в последние дни раздраженный сильнее обычного, на гостя смотрит недовольно, не давая себе труда недовольство скрыть. А гость в свою очередь разглядывает Ната с явным удивлением, которое Ийлэ непонятно. Гость хмурится. А Райдо вот спокоен. Он рядом, не ест почти ничего и время от времени морщится, замирает, прислушиваясь к себе же. Плохо? Если так, то не скажет до последнего. — Не хмурься. — Райдо накрыл ее руку. — Подумай лучше, что в городе надо… В город Ийлэ не хотелось совершенно. Но разве ее желания что-то да значат? Коляска. Надо же, сохранилась. Лак поблек, трещинами пошел, и кожа, которой сиденья обиты были, облезла, и пахнет нехорошо. Коляску установили на зимние полозья. — Проветрить надо было бы. — Райдо коляску осматривает пристально и в какой-то момент останавливается, согнувшись, прижав руку к животу. — Проклятье… все нормально, забылся просто… когда тебе хорошо, то быстро забываешься, а оно вот… напомнило. — Дай. — Ийлэ взяла его за руку и ладонь раскрыла, провела сложенными щепотью пальцами, вслушиваясь в тело. Живое. Сердце бьется ровно. Легкие работают. Кости… мышцы… и тонкими нитями в них прорастает беспокойный разрыв-цветок. |