Онлайн книга «Королевские камни»
|
— Ладно. — А если вдруг… то не стесняйся убегать. Или на помощь кликнуть. Идет? — Идет. Нат не настолько глуп, чтобы шкурой зазря рисковать. Шкура эта, медленно, но заживающая, ему еще пригодится, и, как он подозревал, в самом ближайшем времени. Провокация… Главное, не переиграть. Нат не обольщался в том, что актер из него не самый лучший. — Часика полтора тебе хватит? — поинтересовался Гарм, облизав пальцы. И сам же ответил: — Хватит. А управишься раньше, то знаешь, где меня найти… и это, про гребни не забудь, ладно? И кошелек кинул, точно у Ната своих денег нет. — Бери-бери, охламон. Подарок моей женщине будет. И значит, за мои деньги куплен должен быть. В этом имелась своя логика. Городок по весне переменился, но отнюдь не в лучшую сторону. Развезло обочины, и потеки грязи расползлись по мостовой, эту самую мостовую скрыв. Воняло. Дымом. Навозом. Кошачьей мочой, запах которой перебивал даже вонь человеческого дерьма. Рыбой порченой, кровью и свежатиной. Коров били на улице, разделывали тут же, под навесом, и стаи уличных собак спешили урвать свой кусок. Талбот, продремавший всю дорогу, и тот почуял вонь, сел в коляске, нос платочком зажал, морщится. И уезжать ему неохота, да только и остаться повода нет. Точнее, повод отыскать недолго, да вот… слабый он, человек. Вдруг да заденут. Нату, пусть и не испытывал он к Талботу особой любви, все ж не хотелось, чтоб ему зло причинили. Провожали вдвоем. И когда отбыл полуденный дилижанс, Нат испытал странное чувство тоски, которое торопливо подавил: нашел о ком печалиться. Напротив, надобно радоваться, что отбыл этот неугомонный человек, не маячит перед Нириными глазами… — Не переживай. — Гарм хлопнул по плечу. — Жила даст, еще повстречаетесь… Нат лишь фыркнул. Не хочет он ни с кем встречаться. И писем писать не станет, потому как это глупость несусветная. И вообще, у них в Городе помимо Талбота дело имеется, ежели Гарм о том еще помнит. Помнит. Усмехнулся и бросил, перед тем как свернуть на боковую улочку: — Аккуратней там. Нат постарается. Город переменился. Теперь он рассматривал Ната настороженно, с опаской и ненавистью, которая чувствовалась что в желтых глазах бродячих псов, позабывших даже о мясе, что в серых человеческих. Мясник замер, закинув топор на плечо. И показалось — сейчас бросит, легко, благо человек этот был могуч и силы наверняка хватит, чтобы управиться с топором… Нат увернется. Полезет в драку… …мясник не один, еще забойщики есть с тяжелым, окованным железом молотом. И младшие помощники, что свежуют тушу. У этих — кривоватые, неудобные с виду ножи, но люди орудуют ими ловко. И Нат пришпорил лошаденку. Ему нужно в центр. Он ехал по кривоватой улочке, спиной ощущая недружелюбные взгляды. Вели? Нет, пока, пожалуй, наблюдали… а грязь сползала, обнажились камни мостовой, и конские подковы звонко застучали. Становились чище дома. И улочка расползалась, обзаводясь тротуарами из розовой плитки, бордюрами и парой мокрых после дождя кленов. Они стояли друг напротив друга, отражаясь в витринах окрестных лавок. Надо будет зайти, но потом. Сначала — дело. И у местной таверны Нат спешился, бросил подбежавшему мальчишке поводья и монетку. Поводья тот поймал, а потом поднял взгляд на Ната и замер, приоткрыв рот, не способный решить, стоит ли ему звать на помощь или все-таки… — Не расседлывай, — сказал Нат. — Вернусь через час. Паренек кивнул и попятился. Вот же… Шерифа Нат встретил у аптекарской лавки, и тот, любезно придержав дверь, поинтересовался: — Прогуляться решили? — Пришлось, — буркнул Нат, поежившись. Этот человек тоже изменился. Старый? Больной? Но притом опасный. И ныне это очевидно… — Надолго? — Шериф кивнул на аптеку. — Нет… кое-что надо взять и… — Я подожду, — шериф не спрашивал, он ставил Ната перед фактом, — ты уж не задерживайся… В аптеке пахло травами. Вербена. И резковатая мята. Липовый цвет в высокой склянке. Чабрец. Малина сушеная и темные ягоды голубики. Ряды банок с белыми этикетками, подписанными кривоватым почерком. Порошки и смеси. Настои. Отвары… — Добрый день, — поздоровался Нат, хотя в аптеке никого на первый взгляд не было. — Добрый. — Доктор выглянул из-за приоткрытой двери и, увидев Ната, нахмурился: — Что вы… не важно. Случилось что-то? — Он был в белом фартуке, в нарукавниках и выглядел до невозможности растерянным. — Простите, я несколько занят. С Нирой все хорошо? — Да. — Тогда в чем дело? Вряд ли вы столь сильно соскучились по мне, чтобы просто навестить. — Он вновь исчез, а появился уже без фартука, зато принес с собой горьковатый запах бараньего жира. Ната эта показная недружелюбность лишь порадовала: не придется притворяться. Притворяться он не любил. — Мне нужен опиум. Две склянки. — Он подумал и поправился: — Лучше три. Есть? — Для кого? В полумраке глаз человека не разглядеть, тем паче что за стеклышками очков прячет. И стекла желтые, яркие. — Вы можете молчать, молодой человек, но молчание ничего не изменит. Опиум — не забава, а серьезное лекарство, которое я не могу продать по первому требованию… Неужели? Нату казалось, что именно так опиум и продают. Что склянками, что огромными бутылями морфия, не спрашивая ни рецепта, ни даже того, кому эта отрава пойдет. А что отрава, это и Нату понятно, видел он людишек-опиоманов. — Райдо. — Нат отвел взгляд. Человек молчал. Перебирал бумажные конвертики, раскладывая их на прилавке. — Ему хуже, — добавил Нат спустя минуту. Хотелось на человека наорать, потому что если бы Райдо и вправду стало хуже, а этот… он злится из-за Ниры. Но ей ведь хорошо. Нат старается, чтобы было хорошо. Он обещал журналов привезти. И еще книг… и позавчера они гуляли… дождь был, но Нира дождя не боялась, напротив, сказала, что так интересней. И вела по дорожке. Рассказывала что про дом, что про сад, который начал зарастать, и ее это печалило. Нат сказал, что сад приведут в порядок, а она поверила… и позволила себя поцеловать. Вот о поцелуе вспоминать не следовало: Нат понял, что краснеет. — Насколько хуже? — холодно осведомился человек, но вмешательство его было как нельзя более своевременным. — Совсем худо. Больно. — А его… — Не хватает сил. |