Онлайн книга «Песчаный блюз»
— Все равно много, — прогудел он пьяным голосом. — Ну да, и еще ж ремонт. Хотя Захарий может подлатать пока забесплатно, чтоб только «Зеб» ездил, а остальное потом, когда я деньгами разживусь с доставок. Но Миха сказал: если я из Рязани смоюсь не расплатившись, Христа так разозлится, что может запросто наемников подрядить, чтоб меня завалили, и «Зеба» себе забрать. Буйвол уставился на меня блестящими глазами, выпятив челюсть. — Боишься? Я криво улыбнулся. — Ротника… нет, не боюсь. Но ситуация плохая. Икнув, он разлил настойку по стаканам, выпил, не дожидаясь остальных, ухватил из тарелки горсть жареных земляных орешков и отправил в пасть. — Так што делать думаешь, Музыкант? — прошамкал Буйвол, жуя. — А что… для начала с вас деньги получу. Я еще выпил, закусил сухариком и достал трубку. Пока раскуривал, к нам, сжимая сразу четыре кружки пива, протолкался Пыльный, самый старший участник группы, гитарист и певец. Водрузив кружки в центр стола, он сел между мной и Кукурузным Дедом. — Три серебряка, — сказал я ему. — Музыкант, брат, — Пыльный обнял меня за плечи, придвигая кружку. — Ты выпей, потом разберемся… Буйвол что-то прогудел, сграбастал кружку и запрокинул голову. Огромный кадык на шее задвигался вверх-вниз — барабанщик влил пиво в горло, как в колодец. — Идти надо, — сказал я. — Пиво не буду, не хочу с настойкой мешать. — Дело говоришь! — согласился Буйвол и взялся за мою кружку. — Три монеты, Пыльный, — повторил я. Он убрал руку с моего плеча. — Че-то много, Музыкант. За что столько? Я пыхнул дымом и ответил: — За пять песен. — Много, ага, — Кукурузный Дед кивнул, поглаживая вихрастый чуб. Когда дело доходило до оплаты песен, «Банда четырех» становилась «Бандой скупцов». Опустошив вторую кружку, Буйвол положил башку на стол и заснул. Я выбил трубку о каблук, сунул в чехол, чехол — в карман, взял со стола шляпу, надел, продавил ребром ладони тулью, чтоб там образовалась впадина. Посмотрел на Кукурузного Деда, на Пыльного и сказал: — Вот что, игруны. Я реально в плохом положении. Миха наехал, тачка сломана. Все деньги Михе отдал, даже за ночлег здесь не расплатиться, придется в «Зебе»… Потому мне надо все, что вы мне должны. Вы уже целый сезон не платите. — Нет, сейчас ничего не дадим… — начал гитарист, но я перебил: — Пыльный, говорю, не вздумай крутить. Гони монеты. — Да пошел ты, Музыкант… — пробормотал он, отодвигаясь. В общем, все было ясно. Я взял его за шиворот, дернул на себя, другой рукой схватил за горлышко пустую бутылку из-под настойки и занес над головой. — Если ты сейчас монеты не выложишь, я сам их у тебя возьму из кармана. Только ты этого не почувствуешь, потому что будешь под стулом лежать. — Э, э! — Кукурузный Дед привстал, я локтем ткнул его в грудь, толкнув обратно на стул. Пыльный дернулся было, но замер, когда я сделал движение, будто собираюсь шмякнуть его бутылкой по лбу. — Буйвол! — растерянно позвал Кукурузный Дед. — Буйвол, проснись! Но тот спал, громко храпя. Пыльный скосил глаза на рукоять «шершня», торчащую из кобуры на моем боку. Эти пистолеты сделаны на основе какой-то древней модели, которая вроде бы называлась маузером или как-то похоже. Сбоку из «шершня» торчит плоский прямоугольный магазин на шесть патронов, у пистолета два ствола и два спусковых крючка. Хотя стрелять в «Злом киборге» — себе дороже, немедленно примчатся вышибалы со сторожами и быстро размажут тебя тонким слоем по ближайшим поверхностям. Пыльный знал, что я вряд ли подниму пальбу, но двуствольник и занесенная над головой бутылка — убедительный довод, и он полез в карман. Достал кошель, развязал шнурок на горловине. Опустив бутылку, я сел. — А, че?! — Буйвол вскинулся, осоловело поглядел на нас и опять упал головой на стол. — Ты совсем оборзел, Музыкант! — прохрипел Пыльный, вытаскивая из кошеля монеты. — Больше можешь к нам со своими песенками не подваливать! — Ну да, а что ж вы петь будете? — я принял у него три серебряка. — Я тоже сочиняю! — Ага, ты талант. Незабываемое зрелище было, когда вас в последний раз бутылками закидали, после того как вы эту балладу начали выть… А мои песни в народе любят, сам знаешь. Сунув монеты в карман, я встал. — Ладно, спасибо за выпивку. А ты, Пыльный, не хмурься, я ж сказал: у меня безвыходная ситуация, все деньги, какие смогу раздобыть, нужны. В следующий раз я вам новую песню привезу. Пыльный угрюмо глядел на меня и молчал. Буйвол спал. Кукурузный Дед, неуверенно махнув рукой, спросил: — И куда ты теперь, Музыкант? — Схожу прогуляюсь, о делах подумаю. * * * Приближалась полночь, когда я вернулся в «Злого Киборга». Народу в кнайпе прибавилось, «Банда четырех» на круглой сцене исполняла мою «Песенку кибер-бандита»: Броня моя — кожа — Изъедена ржой. И двигатель-сердце Как будто чужой. Тянусь я к бутылке: Братцы, глотнем? Закурим, и горло Опалит огнем! Мотор ревет, судьба зовет, Нас в бой ведет. Хо-хо! И мы идем, врага найдем, Потом убьем. Ха-ха! Пески мои — море Пустынной земли. Снарядов осколки Секут корабли. Тянусь я к бутылке: Бутылка пуста. Закурим, ребята, — И по местам! Мотор ревет, судьба не ждет. Вперед, вперед! Хо-хо! Скорей пойдем врага найдем, Распнем, убьем. Ха-ха! В такт песне посетители стучали о столы кружками и топали ногами, выкрикивая «хо-хо» и «ха-ха» вместе с музыкантами. Я сел за столик в углу, не снимая шляпы, попросил разносчицу принести полбутылки настойки с закуской, раскурил трубку и вперил взгляд в столешницу. Распнем, убьем, ха-ха… Выхода нет. Я сейчас ничего не могу сделать — но, с другой стороны, что может сделать Ротник и его брат? Они попытаются забрать «Зеба». Если у меня нет выхода, то у них нет другого выхода. Не продавать же меня в рабство на нефтяную вышку… Во-первых, просто так я не дамся, во-вторых, народ не поймет. А вот забрать «Зеб» — тут братья в своем праве. В уплату за долг, раз уж у меня нет другого способа его вернуть. |