Онлайн книга «Песчаный блюз»
Пальцы сами собой сжались на рукояти «шершня». Два моих сердца часто и зло колотились в груди. Мои сердца… из-за них я когда-то бежал, оставив город на своего брата-близнеца, не мутанта, из-за них я познакомился с карликом-доставщиком Чаком, летающем на самодельном дирижабле с корпусом автобуса вместо гондолы, из-за них в конце концов покинул гору Крым и стал обычным доставщиком в центральной Пустоши [1] . Богдан уже открыл рот, чтобы продолжать, но я поднял руку. — Как у мутанта, у меня иногда включается нечеловеческая интуиция. Он вопросительно смотрел на меня. — Ин-ту-и-ци-я, — по слогам повторил я. — Это такое древнее слово, которое я узнал от моего покойного учителя. Означает… ну, способность к предвидению. — И что предвидишь сейчас, Альбинос? — Твои следующие слова. Ты скажешь: вези мой груз, иначе все узнают, что ты мутант. Тебе перестанут заказывать доставки, а скоро новость дойдет и до монахов, и на тебя начнется охота. — Я хотел сказать это немного иначе, — кивнул он, — но смысл был бы именно такой. — Что за груз, Богдан? — Оборудование. Всякое оборудование для лабораторий Меха-Корпа. У них контракт с харьковскими оружейниками. Бартер. Я занимаюсь поставками в обе стороны. — А бочки? — хмыкнул я. — В бочках тоже оборудование? — Химические вещества для их лабораторий. Образец нового топлива. Возможно, Меха-Корп сможет наладить его производство в большом количестве и поставлять небоходам для их авиеток. — Но если ты и раньше занимался этими доставками, у тебя должны были быть постоянные перевозчики. — Да, но теперь у Меха-Корпа какие-то неприятности с Замком Омега, и мне нужно сменить перевозчика. Опасаюсь предательства. — «Неприятности»! — фыркнул я. — Да они всегда на ножах были! — Сейчас — обострение конфликта, — отрезал он. — Теперь ты все знаешь, Альбинос. Решай. — Не называй меня так. Никогда больше, понял? Перед тобой стоит доставщик по прозвищу Музыкант, запомни. — Я достал трубку и полез в карман за кисетом. — И еще: в одиночку по Пустоши не ездят. Я вон попробовал, и что получилось? — Попробуешь еще раз. Я очень хорошо плачу, сделаешь все тайно. — Но почему именно я? Он пожал плечами. — Мне рекомендовали тебя. Не кури здесь. И в трюме самохода, когда там поставят груз, не кури. — Ты так уверен, что его там поставят… — я сунул трубку обратно. — А мне сдается, что семь золотых — мало за такую доставку. Слишком опасно все это. Богдан скупо улыбнулся. — Когда искал доставщика, меня предупреждали, что ты постараешься выжать из этого максимум. Хорошо, плачу шесть золотых вперед и восемь за всё. Восемь, Альб… музыкант. Не больше. Если откажешься — к завтрашнему утру все в городе узнают, кто ты такой. Я неторопливо раскурил трубку. — Восемь золотых монет московской чеканки — большая сумма, — напирал он. — Некоторые могут прожить на нее много-много сезонов… — …И все это время за ними не будут охотиться омеговские наемники. — Сунув трубку в зубы, я вышел из гаража. Из-за ограды доносились голоса и смех, в мастерской Захария гудел трансформатор. Я огляделся, посмотрел на звезды, и тогда в голову пришла мелодия. Вернее — обрывок, несколько нот, короткий мотив… Даже не выбив погасшую трубку, я сунул ее в карман и достал гармошку. Сыграл… Вот оно! Свет, льющийся из ворот гаража, пересекла тень — Богдан вышел следом. — Что ты реши… — начал он, но я поднял руку, чтоб он помолчал, и выдул из гармошки еще несколько нот. Да, вот теперь я ее запомнил, теперь не ускользнет… Я повернулся к нему и сказал: — Гони деньги, чтоб можно было начать ремонт. * * * Отдав долг Михе и поговорив с Захарием, я закупился провизией, топливом, взял пару упаковок пива, а на остаток денег приобрел три больших бидона с водой, патроны к «шершням» и новую гитару. Комнату в гостинице снимать не стал — забрал из рубки «Зеба» спальник и устроился на лавке под оградой. Ночные сторожа гоняют со двора бродяг, но меня здесь знали и не трогали. На рассвете меня потрясли за плечо. Кое-как разлепил веки — рядом стоял Захарий. — Пошли. Я сел и зевнул. Под глазами механика залегли круги, лицо осунулось. Сколько прошло с того момента, как я сказал им, что тачка должна быть на ходу рано утром… Несколько часов — и все это время они не смыкали глаз. Что могут за такой срок сделать четверо опытных механиков, имеющих все инструменты и запчасти? — Ну, молодцы, парни! — сказал я, обходя «Зеба». Из-под днища выбрался Леш, вытер тряпкой руки и убрел к столу, где стояла бутылка с остатками настойки да сиротливо лежал последний надкусанный початок кукурузы. Карлов и незнакомый механик на корточках сидели на краю палубы и смолили самокрутки. Вид у них тоже был не бодрый. — Молодцы, — повторил я, проводя ладонью по борту. Каждая дырка от крупнокалиберной пулеметной пули была аккуратно закрыта серебристой пайкой. — Лучше вас никто бы во всей Пустоши не справился. Я поднялся на палубу, похлопал по плечу Карлова и через люк залез в машинный отсек, чтоб проверить движки. Когда выбрался обратно, старший механик вместе с Лешем стоял возле стола и мелкими глотками цедил настойку из стакана. Перегнувшись через ограждение, я спросил: — Захарий, сколько я вам еще должен? — Две монеты, — откликнулся он. — Аккумулятор заменили, но бензонасос старый, только клапаны поменяли. — Видел. А когда и бензонасос новый поставите — сколько буду должен? Он посмотрел на Карлова, хорошо секущего в денежных вопросах, тот пошевелил губами и сказал: — Как для тебя… всего три золотых. — Понял. Как насчет, чтоб к концу сухого сезона? Захарий с Карловым переглянулись, и последний покачал головой. — Это ж сколько декад ждать, Музыкант… — Мы станок один собрались вскладчину купить, — добавил Леш. — Дорогой. Деньги нужны. Я развел руками. — Раньше у меня может не получиться. Я постараюсь, вы знаете, но… — Станок-то мы и так купим… — задумчиво протянул Карлов. Захарий поманил к себе механиков. Ожидая, пока они переговорят, я еще раз прошелся по палубе, заглянул в рубку, потом спустился. — Вот что, Музыкант, — сказал Захарий. — Можем так сговориться — отдаешь долг в сухом сезоне, но за то доставишь один груз. |