Онлайн книга «Остров Русь»
|
— Да-а, — протянул Алеша, жмурясь от приятного воспоминания, — пока все маковки золотые с Ильей на троих не пропили, из кабака не вылазили. Потом явились втроем к Владимиру да и говорим: «Прими, князь, Илью в дружину, мы ему даем свою богатырскую рекомендацию. А не примешь, мы с ним вместе по Киеву пойдем да камешка на камешке не оставим». Ну куда ему деваться было? Принял? — А Алена-то как? — поинтересовался Иван, несколько обескураженный услышанным. — А что Алена? — горестно тряхнул головой Илья, — похоронила она голову отцову как положено, да так за Гапоном сосватанная и осталась. Говорят и свадьба скоро. Поймал я ее как-то в княжеских сенях, зажал в угол, а она кричит: «Отстань, видеть тебя, лиходея, не желаю! То ли дело Гапон — мужчина интеллигентный, грамотный...» Отпустил я ее с богом, пусть живет. А все Владимир, пес, приказал бы ей, пошла б за меня. — Ох, как прав ты! — воскликнул Алеша в сердцах, — пес поганый наш князь! Гапону-то в рот заглядывает, а нам, богатырям, уж третий месяц жалования не повышает! — Не ему, собаке, мы служим, — внезапно зарыдав, поддержал друзей Добрыня, — а земле русской! — сказал и принялся ладонью размазывать по лицу слезы и сопли. Иван беспокойно огляделся. Хоть опыт его жизненный и невелик был, а все же чувствовал он, что речи подобные добром не кончатся. Нужно было как-то сменить тему. И он заговорил про то, чем сейчас его головушка более всего занята была: — Ну, Илья, твоя история — нетипичная. Не обязательно же так бывает! Вот у меня возлюбленная, она и лицом красна, и умом ясна. И никогда она мне поперечь не пойдет. — Тут хмель да желание покрасоваться пересилили Иванову правдивость, и хвастовство его перешло в откровенное вранье: — Да я ей только шепну: «В койку, Маша», она уж там, одно слово — искусница! Богатыри довольно заржали, а Боян, ткнув Ивана в бок, зашипел ему в ухо: — Ты че, дурак, обалдел? Здесь ведь муж ее — Черномор. — Где?! — испугался Иван. — Да прямо за тобой сидит. Не удержавшись, Иван обернулся. Но место на скамье за соседним столом пустовало. — Нету там никого, — сказал он с облегчением. Глянул и Боян. — Только что тут был, а теперь и след простыл. Ну, жди Иван неприятностей... Но не придал Иван словам этим особого значения, так как Добрыня и Алеша принялись тем временем рассказывать и свои увлекательные истории. Подумал только: небось Черномор давным-давно из кабака ушел. Подумал и успокоился. А зря. Потому что на самом-то деле все слышал Черномор и теперь, сжигаемый ревностью, мчался он в палаты княжеские, лелея в душе нехитрый план мести. Бежал Черномор дорогой не окольною, а прямиком через джунгли, пугая обезьян и попугаев. Вот и палаты. Князя он застал в тронном зале за игрой в домино с Гапоном. Видно Владимиру в игре не везло, так как сидел он в одних кальсонах да в короне, а его сапоги, мантия и прочие одежды кучкой лежали возле Гапона. — Не вели казнить, вели слово молвить! — вскричал Черномор, кланяясь. — Ни минуты спокойной! — возмутился князь, не отрывая взгляда от стола. — Поиграть не дадут! Может все ж таки повелеть казнить, а не слово молвить, а? — но тут же, выговорившись, смягчился: — Ладно, давай, выкладывай. — И обернулся к Черномору. Гапон, пользуясь тем, что Владимир не смотрит, принялся подменивать костяшки. — Три твоих богатыря да дурак с ними сидят сейчас в кабаке да тебя, Красно Солнышко, хают принародно. — Вот же мерзавцы! — возмутился князь. — И как они меня хают? — «Не собаке князю мы служим, — говорят, — а служим земле русской». — Про землю русскую — это хорошо, — заметил справедливый князь. — А вот про собаку — не хорошо. — Гапон, — повернулся он к попу, и тот мигом отдернул руки от фишек, — чего делать-то с безобразниками будем? Воспитывать? — Поздно, — заявил Гапон злобно, — воспитывать надо было, когда они на лавку поперек ложились. Теперича только одно поможет: головы поотрубать. — И то верно, — согласился князь, — мудрый ты у меня, — он ласково потрепал Гапона по щеке, — они мне и самому как бельмо на глазу. Только водку жрут да похваляются, а толку никакого. Но как их взять-то, ежели они втроем по силе всей моей дружины стоят. Только угроблю ее бестолку. — Ну, это просто, — ухмыльнулся Гапон, — они как напьются, куда идут? — Ко мне, — ответил князь, — явятся, на ногах чуть стоят, «хотим, — говорят, — подвиг совершить, прикажи, князь, чего-нибудь!» — Ну вот, давай подождем. Как явятся, тут мы их тепленькими и покоцаем с дураком ихним вместе. — Точно! — обрадовался князь, — а пока сыграем? — Сыграем, сыграем, — закивал Гапон, — больно мне кальсоны твои глянутся. И корона. — На корону не зарься, она казенная! Черномор нерешительно кашлянул. Князь и Гапон повернулись к нему. — Чего тебе еще? — спросил Владимир, — ступай. — А может головы-то рубить не надо, а? — спросил Черномор слегка напуганный результатами своего навета. — Да и богатыри-то тут ни при чем, главное — Иван... — Ступай, ступай, — повторил князь, — сами разберемся. — И вновь повернулся к домино. — Елки палки! Все что ли уже?! — Все, — скромно подтвердил Гапон. Разоблачайся, княже. Понурившись, дядька Черномор медленно двинулся прочь. В сенях, зажав под мышкой княжеские кальсоны, его догнал Гапон. — Эй, Черномор, дело есть! — Какие у нас с тобой дела могут быть, собака поповская? — Ну, кто собака, это мы с тобой потом обсудим. Ты вот о чем подумай. Трех богатырей сейчас казнят, так? — Так, — тяжело вздохнув, признал Черномор. — А без них дружина княжеская — тьфу, верно? — Верно. — Теперь представь, что как раз в этот момент на Киев печенеги нападут. — И представить-то боязно. — А ты не страшись. Ежели ты со своими тридцатью тремя богатырями за печенегов выступишь, быть тебе у ханского наместника воеводою! — Да ты что?! — взъярился Черномор, — да я тебя сейчас!.. — Только тронь, — пригрозил Гапон, — в миг голова с плеч слетит. — А я сейчас Владимиру про твои речи расскажу. — Поверит он тебе! Мне он поверит, а не тебе! — И то правда, — снова вздохнув, согласился Черномор, — что же делать-то? — А ты иди домой да подумай хорошенько, — посоветовал Гапон, — ванну прими, тебе в воде лучше думается, так ведь? |