Онлайн книга «Последний поход «Графа Шпее». Гибель в Южной Атлантике. 1938-1939»
|
Это было довольно большое помещение, расположенное непосредственно под главной палубой. Иллюминаторы были задраены. Там имелось много стальных стульев и несколько привинченных к полу столов. Из комнаты вели двери в кладовую и туалет. Один из углов был помечен белым мелом. Горели голубые лампы дневного света. В помещении было чисто и пусто. Дав улыбнулся, одобрительно кивнул и изрек: – Очень хорошо. Хорошо и просторно. – Да, да, – закивал Лемпке, – здесь будет двадцать девять офицеров. Улыбка Дава поблекла. – Двадцать девять? – Да, да, а потом еще больше. – Лемпке прошел в угол, отмеченный мелом. – Вы будете здесь, капитан. Приказал капитан Лангсдорф. Место зарезервировано для вас. В помещение вбежали молодые матросы. Они начали втаскивать разнообразный багаж и складывать в центре у стальных пиллерсов. Потом они, смеясь и болтая, вышли. За ними последовали другие, и вскоре на полу образовалась изрядная груда всевозможных сумок, чемоданов, саквояжей, мешков, пакетов и свертков. Было даже два матросских рундука. Дав разволновался, прочитав написанные на ярлыках имена – среди них было очень много знакомых. Оценив размер груды, Дав вздохнул: – Могу только сказать, что у них было больше времени на сборы, чем у меня. В это время послышался топот бегущих ног, громкие голоса и в комнату ворвалась первая партия пленных. Зычный голос с выраженным йоркширским акцентом объявил: – Сначала «Ньютон Бич». Пошли, парни. Его поддержал другой голос: – Быстрее! Занимайте один из углов! – Конечно, – добавил выходец из Уэльса, – в углу уютнее. Не обращая внимания на протянутую руку Дава, офицеры шумно протопали по комнате и заняли угол, предназначенный для Дава. Они развернули свои одеяла и сложили личные вещи. Капитан, вошедший в комнату первым, громогласно объявил: – Это угол «Ньютон Бич». Они лишь ненамного опередили остальных. Никто не обращал на Дава никакого внимания: у них не было на него времени – надо было позаботиться о себе. Представлялось очевидным, что жизнь на «Альтмарке» многократно усилила свойственное любому человеку чувство самосохранения. Пока Дав поворачивался то в одну сторону, то в другую, тщетно пытаясь представиться, люди продолжали прибывать. Они поспешно занимали лучшие места, устраивались в углах, на столах, под столами… Заняв место, каждый громко объявлял название своего судна и приглашал коллег присоединиться к нему. Следующим этапом становились поиски своего багажа в общей груде в середине комнаты. Звучали возбужденные голоса, скрип, стук и скрежет. Кто-то громко кричал: – «Хантсмен», «Хантсмен»!.. Ему вторил другой голос: – «Эшли», сюда! – «Ньютон Бич»… – «Треваньон»! Это стол «Треваньона»! В конце концов Дав, устав от бесплодных попыток привлечь к себе внимание, схватил в охапку пробегавшего мимо него высокого человека, развернул его лицом к себе и проговорил: – Добрый вечер, капитан! – Как? Вы один из нас? – удивленно пробормотал вошедший, разглядывая наградные нашивки Дава. Остальные офицеры тоже подошли поближе. – Надо же, а я думал, что это фриц! – У нас новенький! – Кто вы? – Капитан Дав, «Африка Шелл», – ответил Дав, чувствуя себя новичком в школе. – Когда было потоплено ваше судно, Дав? – спросил капитан «Эшли». – 15 ноября в Индийском океане. – С вами кто-нибудь есть? – Нет, они забрали только меня, и мое судно было последним, которое они потопили. – Вы слышали, парни? – провозгласил старпом «Ньютон Бич». – Ни одной жертвы за три недели. Монстр, должно быть, проголодался. Старший механик поинтересовался: – А как они с вами обращались? Вопрос был, безусловно, животрепещущий, и Дав с готовностью на него ответил: – Очень хорошо. Задиристого вида молодой ирландец спросил: – А как вам показался их капитан? Вопрос заинтересовал многих. – Да, что представляет собой их старик? – Он джентльмен, – коротко ответствовал Дав. К этому времени к группе офицеров, окруживших Дава, присоединился Лемке. Он стоял молча и прислушивался к разговору. Ирландец неприязненно взглянул на Дава и прошипел: – Джентльмен, говорите? Небось такой же, как наш приятель Даль на «Альтмарке». Настоящая свинья… ублюдок… В разговор вклинился другой голос: – Это сущий плавучий ад. Наши люди словно скот в трюме. Четыре стены и смердящее ведро. Возбужденные голоса становились все громче, люди старались высказаться, перекричать друг друга, и неожиданно Лемке обнаружил себя центром разгоряченной группы. Обращенные к нему лица, даже обладая недюжинным воображением, трудно было назвать доброжелательными. Он вежливо проговорил: – Auf Wiedersehen, [13] – и направился к выходу. Раненый радист, которого устроили на одном из столов у двери, просипел: – Это тоже будет отнюдь не развлекательным круизом. Лемке ухмыльнулся и вышел. С громким стуком захлопнулась стальная дверь. В это время Дав, обладающий острым зрением и уже привыкший к окружающему, заметил четыре отверстия в двери. – Нам повезло, – заметил он, – что, когда плотник снимал табличку, он не забил дырки. И действительно, в двери имелось четыре аккуратных отверстия от винтов. Дав и еще один офицер заглянули в них. Через эти своеобразные глазки открывался хороший обзор башни 5,9-дюймового орудия, рядом с которым расположился расчет. – Это может пригодиться в дальнейшем, – заметил Дав, даже не подозревая, насколько он прав. – Можно вести наблюдение по очереди. Он вышел на середину комнаты, подобрал свои немногочисленные личные вещи и огляделся. – Когда я был здесь один, – грустно сказал он, – то мечтал о компании. Сейчас я уже не слишком в этом уверен. – Мы двигаемся! – закричал стармех-уэльсец. – Да, мы двигаемся! Офицеры прислушались. Наблюдатель у двери сообщил, что, судя по теням на палубе, корабль идет на север. – Итак, – сказал Дав, – кто же мы все здесь? И офицеры, один за другим, начали называть свои суда: – «Хантсмен»… – «Ньютон Бич»… – «Эшли»… – «Треваньон»… Последним встал Дав и назвал свое погибшее судно: |