Книга Почти ангелы, страница 20 – Барбара Пим

Малькольм откинулся на спинку шезлонга.

– Только пожилые люди и старики спят после ленча, – объяснил он. – Я обычно хожу в клуб играть в теннис.

– И сегодня собираешься? – спросила Дейдре, размышляя, как будет поддерживать разговор, если останется одна с Жан-Пьером.

– Да, часа в три, наверное. Возможно, вы тоже захотите пойти? – повернулся он к Жан-Пьеру.

– Увы, спорт на открытом воздухе не в моем духе, – просто ответил тот. – И у меня тоже есть планы. На три назначено собрание в Бейсуотере, «Послание с того света». Отсюда можно добраться на автобусе?

– Да, конечно, – откликнулась Дейдре. – Я вам покажу.

– Я должен попрощаться с вашими матушкой и тетушкой, если их не потревожу.

– Они, наверное, на кухне, моют посуду.

– Понимаю, родственницы женского пола постарше трудятся на кухне, когда нет слуг. Мать и сестра отца?

– Нет, тетя Рода мамина сестра.

– А, да, понимаю. Женщины в более тесном родстве трудятся вместе… так устраняются ссоры.

После его ухода Дейдре устроилась в саду, с недобрым предчувствием ожидая появления к чаю Тома и Кэтрин. Мейбл и Рода еще не выходили из дома: либо отдыхали в своих комнатах, либо доставали лучший чайный сервиз. Предложение Дейдре помочь было встречено отказом, и девушка даже слегка надулась. Она полулежала в шезлонге с книгой по антропологии и томиком стихов на коленях, но ни ту, ни другого не открыла. Закрыв глаза, она думала о Томе, стараясь вспомнить его лицо. Через несколько минут сосредоточенной медитации она перебрала все его черты в отдельности, но так и не смогла сплавить их вместе, так что результат походил на портрет в духе Пикассо: яркие серые глаза и острый нос возникали в самых неожиданных местах. Потом у нее появилось ощущение, что кто-то наблюдает за ней из-за изгороди, отделявшей их сад от сада Лоувеллов по соседству. Она открыла глаза, но поначалу ее ослепило солнце, и она ничего не увидела. Наконец она различила блеск пары ярких темных глазок, напряженно рассматривающих ее в просвет между листьями, и догадалась, что это ребенок Лоувеллов, девочка лет пяти. С мгновение она тоже ее рассматривала, но была вынуждена отвести взгляд, не вынеся несгибаемого детского любопытства. Подобрав одну из книг, она ее открыла.

– Что ты делаешь? – раздался хриплый шепоток.

– Ничего, – с достоинством ответила Дейдре.

– Почему?!

Дейдре не смогла придумать разумного ответа, который удовлетворил бы пятилетнего ребенка, и пожалела, что с детьми ей всегда не по себе. Вордсворт, подумала она, с отвращением вспоминая стихи, которые читала в школе, возможно, справился бы с ситуацией, но ей она не по плечу. Она листала страницы книги по антропологии, тонкого зеленого тома, довольно скверно написанного и с чересчур большим числом примечаний. Не самое подходящее чтение для прекрасного воскресного дня.

– Ты спала! – победно взмыл голосок и забулькал смехом. – Я тебя видела.

– Я не спала. Я думала.

– Почему?!

Такой обмен репликами мог бы продолжаться до бесконечности, если бы в этот момент в саду не появилась Рода с плетеной подставкой для торта.

– Думаю, чай будем пить в саду, – сказала она. – Надеюсь, твоим друзьям это понравится.

– Да, будет приятно. Тут стол поставим? Или подвинем под яблоню?

– Да, там, наверное, лучше всего.

Рода обрадовалась, что Дейдре это предложила, так как втайне хотела пить чай в той стороне сада, что была ближе к дому мистера Лидгейта, поскольку считала его поинтереснее Лоувеллов. Мистер и миссис Лоувелл, их дети Рой, Дженни и Питер и старый терьер Снежок были скучными и привычными. Кто знает, что можно увидеть или услышать за изгородью мистера Лидгейта?

Кэтрин шла с Томом по улице, упиваясь безмятежной красотой полуденного воскресного пейзажа. Густые кроны деревьев вдоль улицы, аккуратные пестрые садики… Одни пустовали на солнышке, в других бодро хлопотали мужчины в футболках или женщины в хлопковых платьях и сандалиях. Голоса детей, лай собак, рев газонокосилок и щелканье садовых секаторов сливались в радующий слух шум.

– Наверное, вот это и называют мещанской жизнью, – сказал Том. – А выглядит, пожалуй, приятно.

Сам он жил в Лондоне, изредка навещая теток в Кенсингтоне и Белгравии, но был полнейшим невеждой относительно той территории, на которой проводят жизнь огромные массы людей.

– Ой, смотри! – воскликнула Кэтрин. – Этот дом называется «Нирвана»!

– Тише, Кэтти, тебя услышат, – вполголоса одернул ее Том.

Сегодня она была, по его мнению, в худшем своем настроении, с которым ему труднее всего было справляться. Чем меньше он ее поощрял, тем безрассуднее и необузданнее становились ее фантазии и выходки. Сейчас, к его ужасу, она запела что-то про цветы лотоса и что найдет нирвану в его любящих объятиях.

– Как река течет в океан, так душа потечет к тебе, – победно закончила она, ласково прижимаясь к его плечу.

Еще несколько секунд они шли молча, а потом внимание Кэтрин привлек ряд домов, где у калиток на столбиках сидели каменные львы. Обрадованная, она остановилась перед ними и начала гладить львов по головам и спинам.

– Бедняжки, – заметила она, – носы и лапы у них совершенно стерлись, совсем как у мыльных львов после первого же использования. Помнишь, какой шекспировский сонет у меня любимый? Девятнадцатый – «Тупи и старь, о время, когти львов» [11] . Как по-твоему, может, он тоже видел затертого каменного льва и это навело его на мысль? У ворот какого-нибудь аристократического дома?

– Я правда не знаю, – раздраженно отозвался Том. – Поторопись, пожалуйста, неудобно опаздывать.

– Конечно же, он был не против, что время снашивает когти льву, – задумчиво продолжала Кэтрин, – или даже что на костре горит Феникс. Суть в том, что время не должно касаться чела любви… «Не борозди морщинами лица моей любви». Помнишь? – Она подняла на него глаза, но он не ответил. – У тебя появилось несколько морщинок, которых я раньше не замечала, – с легкой ехидцей добавила она. – А у меня… Если подумать, у меня их уйма! Они придают лицу характер, вот что я всегда говорю, когда пишу статьи для тех, кому за сорок. Если лицо у тебя гладкое, значит, ты на самом деле ни радости, ни горя не испытал.

– Кажется, вот нужный дом, – довольно холодно произнес Том.

– А, да, уверена, что этот. Дома в этом конце выглядят гораздо приятнее, они тут побольше и поблагороднее. Как по-твоему, покойный мистер Свон был преуспевающим купцом в Сити на Минсинг-лейн и торговал вином или чаем, например?

– Смотри, там Дейдре в саду, – быстро сказал Том.

– И калина, про которую ты мне рассказывал, – подхватила Кэтрин, прибавляя шагу, чтобы поздороваться с хозяйкой. – Какая она чудесная!