Книга Почти ангелы, страница 8 – Барбара Пим

Каждый вечер можно было ждать возвращения Малькольма и Дейдре. После дня на работе они привозили (или им следовало бы привозить) уйму интересных мелких сплетен и сведений о том о сем, и если временами молодые люди казались замкнутыми и молчаливыми, совсем нетрудно было их расшевелить путем тактичных вопросов и ненавязчивого упорства.

Малькольм вошел, когда Рода накрывала на стол. Это был симпатичный молодой человек двадцати пяти лет с темно-русыми волосами и карими глазами – впрочем, ничего в его внешности взгляд не привлекло бы. Положив на стол в коридоре котелок и аккуратный плоский портфель, он ушел в гардеробную помыть руки.

– Хороший был день? – окликнула его Рода.

– Неплохой, спасибо, – ответил он как всегда, а потом пошел прямо на кухню за обычным бокалом пива.

Выйдя в коридор, Рода забрала его вечернюю газету – аккуратно сложенная, она лежала поверх портфеля. Отвратительное убийство или череда убийств: тела женщин обнаружили не в самом лучшем районе Лондона, и Рода вместе с огромным числом мужчин и женщин всех профессий и слоев общества жаждала прочесть последние подробности. В коридоре было сумрачно, поскольку витражные окна по обеим сторонам двери пропускали мало света, но она все равно села и принялась жадно читать.

– Что-то Дейдре сегодня задерживается, – сказала Мейбл, проходя в столовую с салатником.

– М-м… да, – пробормотала Рода, переворачивая страницу. – Тут сказано, ощущался сильный запах, и немудрено.

– Поскольку едим просто салат, думаю, нам лучше начать без нее, – продолжала Мейбл. – Полагаю, она вот-вот будет.

Дейдре в этот момент сидела на верхней площадке автобуса, который очень медленно полз по предместью. Выпитые коктейли словно обострили ее восприятие, и она отрешенно смотрела по сторонам, точно была чужаком, впервые очутившимся в здешних краях. Но она еще недостаточно отрешилась, чтобы по достоинству оценить красоты пейзажа. Дома казались ей уродливыми, а ухоженные садики – традиционными, обыденными и неинтересными. Желтофиоли и тюльпаны были каждый год одни и те же, а лилии и «золотой дождь» как будто вообще способны расти только в настоящих сельских садах. Даже магнолии совсем не того сорта – без блестящих листьев и огромных кремовых цветков, какие видишь у георгианских домов в деревнях.

Выйдя из автобуса, она быстро пошла по своей улице. Живший напротив мистер Дулк подстригал газон, но она сделала вид, что его не заметила, и прошла мимо, втянув голову в плечи из страха перед веселым приветствием или любезным замечанием. Ближе к концу улицы дома становились все больше, и там же находилась церковь, современное строение красного кирпича с жилищем пастора ему под стать. Дом Свонов стоял чуть в стороне от дороги, и садик перед ним зарос деревьями и кустами. Сразу за калиткой растопырился куст калины, – ребенком Дейдре любила зеленовато-белые шары соцветий, но теперь куст следовало бы подстричь, а в цветах, когда они появлялись, роилась тля. Ах, мое детство, мое наивное детство, подумала она, вспомнив недавно виденную пьесу Чехова. Посреди садовой дорожки лежала безголовая кукла, скорее всего оставленная тут кем-то из детей Лоувеллов, живших по соседству. Дейдре отпихнула ее ногой.

– Это ты, милая? – послышался голос матери, когда она толкнула входную дверь.

– Да. Надеюсь, вы не ждали с ужином?

– Нет, как раз собирались садиться.

В столовой Рода и Малькольм уже сидели за столом, рассматривая свои салаты.

– Я на ленч салат ела, – сказала Дейдре.

– Вот как, милая? Надеюсь, ты не против поесть его снова.

– Да что-то не хочется.

– Можешь съесть яйцо, – предложила тетка.

– Не буду я яйцо, – упрямо сказала Дейдре. – Хотелось бы чего-то другого.

Над столом повисло выжидательное молчание.

– Риса, масленого-премасленого и желтого от шафрана, с баклажанами, красным перцем и уймой чеснока, – запальчиво продолжала Дейдре.

– Ну, милая, где-где, а тут такого точно ждать нечего, – с оттенком облегчения откликнулась мать.

– Ты как будто порозовела, сестричка, – шутливо сказал Малькольм. – Почти как если бы выпила.

– Три бокала хереса, – с вызовом отозвалась Дейдре. – Я занималась в новой библиотеке… мы ее «Фантазией Феликса» называем… и там была вечеринка.

– Наверное, ее устроили для антропологов. – Рода с некоторым усилием выговорила последнее слово.

– Да, их там была тьма.

– А тот, который тебе нравится… он там был? – спросила Мейбл.

– Тот, который мне нравится? – холодно переспросила Дейдре. – Ума не приложу, о ком ты. Никто из них мне особо не нравится.

– Я думала, был один, который одолжил тебе конспекты или еще что, – попыталась спасти ситуацию миссис Свон. – Уверена, ты что-то такое говорила.

– Один из них мог разок оказаться чуть повежливее остальных, но сомневаюсь, что от этого он мне стал особо нравиться.

– Полагаю, рано или поздно подходящий появится, – с уверенностью произнесла тетка Рода.

Ей нравилось думать, что за ее племянницей ухаживают достойные молодые люди, впрочем, если судить по тому, что она о них слышала, сомнительно было, что антропологов можно считать «подходящими». Было что-то тревожащее в том, как они уезжали в Африку изучать туземцев. Она бы предпочла, чтобы Дейдре вышла за кого-нибудь из друзей Малькольма и благополучно устроилась в милом домике неподалеку.

– Ты должна как-нибудь приготовить нам рис, про который рассказывала, – быстро перевела разговор на другое Мейбл. – Рискну предположить, будет вкусно, и если мы в тот день не пойдем играть в бридж или встречаться с отцом Талливером, то и от чеснока беды не будет, верно, Рода?

Она повернулась к сестре, стараясь предотвратить дальнейшие замечания о том, как появится «тот самый». Старые девы понятия не имеют, как обращаться с молодежью, и даже матери довольно часто говорят невпопад.

– Ладно, куплю как-нибудь все, что нужно, в Сохо, – вполне миролюбиво согласилась Дейдре.

– Ты случайно не в курсе, сестра мистера Лидгейта живет у мисс Кловис, не платя за квартиру? – спросила Рода.

– Откуда мне знать? Тебе лучше спросить у мистера Лидгейта, – откликнулась Дейдре. – Хотя представить себе не могу, чтобы мисс Кловис дала кому-то что-то за так.

– Странно, что она не живет с братом, – задумчиво продолжала Рода. – Дом, конечно, меньше нашего, но место точно нашлось бы.

Старшая из сестер еще строила догадки, когда Малькольм, покончив с ужином, встал из-за стола. Вечера он обычно проводил, возясь с машиной, или в местном клубе, где ради загадочных мужских целей собирались молодые люди округи. Дейдре это напоминало мужские ассоциации Африки, про которые она читала, готовясь к занятиям. Но назначением большинства африканских обществ было подавлять и держать в подчинении женщин, а здесь женщинам позволялось принадлежать к какой-нибудь секции клуба, и они почти считались одним из его «плюсов». Возможно, это они подавляли и держали в подчинении мужчин. Нет сомнения, что они брали их в плен – то есть в мужья, и Малькольм недавно обручился с девушкой, с которой познакомился, когда играл в теннис. Дейдре едва не высказала свои мысли вслух, но тут же сообразила, что ни мать, ни тетка их глубины не оценят и сочтут, что она пытается быть «циничной», а цинизм в молодой девушке девятнадцати лет, у которой счастливый дом и вся жизнь впереди, они осуждали.