Онлайн книга «Единственный вдох»
|
Волна со страшным грохотом врезается в скалы. Ледяные брызги хлещут Еве в лицо, и, упав на колени, она цепляется за камни окоченевшими пальцами. – Эй, там! – кричит кто-то. – Отойдите! Она не в силах встать, не в силах повернуться. Страх придавливает к земле. Лицо обжигает ветром, волосы на затылке намокли. Струйка воды медленно стекает под шарф. Вдруг кто-то кладет руку ей на плечо. Полицейский наклоняется к Еве, подхватывает за локоть и помогает подняться. – Здесь небезопасно, – старается он перекричать ветер. Ева отдергивает руку. – Мой муж! Он рыбачил! Прямо на этом месте! Полицейский смотрит на нее сверху вниз. У него на подбородке темный клочок щетины размером с подушечку пальца, не больше – видимо, пропустил, когда брился. Он говорит с мрачным видом: – Ладно, ладно. Давайте спустимся на пляж. Полицейский помогает Еве встать. Они медленно переступают через влажные валуны; у нее при ходьбе дрожат колени, а он то и дело оглядывается назад – не накатывают ли волны. Уже на пляже он спрашивает: – Ваш муж рыбачил здесь сегодня утром? Ева кивает: – Там, на скалах, его коробка для снастей. Полицейский пристально смотрит на нее. – Нам поступил вызов: волной снесло мужчину, ловившего рыбу. – Это был он? – еле слышно произносит Ева. – Пока точно не знаем. – Полицейский замолкает. – Да, может быть. Рот наполняется слюной, Ева резко отворачивается и смотрит на серо-зеленые волны, пытаясь разглядеть среди них Джексона. Нервно сглатывает. – Давно сообщили? – Минут двадцать назад. Вон та пара. Полицейский показывает на средних лет мужчину и женщину, одетых в темно-синие парки; у их ног сидит золотистый ретривер. – Они видели его? Полицейский кивает, и Ева нетвердой походкой направляется к супругам. Пес встречает ее неистовым вилянием хвоста. – Вы видели моего мужа, он здесь рыбачил! – Вашего мужа? – переспрашивает женщина, и выражение ее худого лица становится мрачным. – Да, видели. Мне жаль… – Что случилось? Женщина нервно теребит шарф. – Мы проходили мимо, он рыбачил. – Она бросает взгляд на мужа: – Ты еще сказал, что это опасно, когда такие волны, помнишь? Ее супруг кивает: – Когда мы пошли обратно, то увидели парня в воде. – Мы вызвали береговую охрану, – добавляет женщина. – Старались не терять его из виду, пока они не приедут… Не получилось. «Они, видимо, ошиблись», – думает Ева. – Что на нем было надето, на том мужчине? – Что же на нем было? – повторяет женщина. – Вроде что-то темное. И шапочка, – говорит она, касаясь затылка. – Красная шапочка. Чуть позже приходит мать Евы. Она укутывает дочь в одеяло, прячет ее короткие волосы под шерстяную шапочку и тихо спрашивает: – Сколько он пробыл в воде? Что говорят в охране? Спасательная шлюпка будто чертит в море квадраты, с каждым разом все большей площади. Ева наблюдает за схемой поиска, и в какой-то момент лодка становится едва различима: неужели Джексон мог проплыть такое расстояние? Надо сосредоточиться на чем угодно, кроме ледяной хватки моря, например, на приятном воспоминании о том, как в прошлом месяце Джексон удивил ее, заявившись в больницу к концу вечерней смены Евы с пакетом, в котором лежало ее любимое платье и золотистые туфли на каблуках. «Переоденься, – сказал Джексон, – мы идем на свидание». Сердце выпрыгивало из груди от волнения; Ева пробралась в раздевалку и сменила свою форму на черное шелковое платье, выбранное Джексоном. Она тронула губы помадой и загладила назад темные волосы; затем вышла и слегка покружилась на месте – остальные акушерки присвистнули и зашептались. Джексон повел Еву в блюз-бар в северной части Лондона. В зале горели свечи, ритм контрабаса вибрацией отдавал в груди. Ева положила голову Джексону на плечо; пришло расслабление, забирая невзгоды напряженного дня. Они пили непозволительно дорогие коктейли, и Ева танцевала на высоких каблуках; те натирали ноги, но ей было все равно. Джексон умел сделать обычный день прекрасным… Мысли прерывает громкий гул вертолета береговой охраны. На фоне темнеющих облаков красно-белый корпус выглядит ярко, почти обнадеживающе, и в прибывающей толпе нарастает ожидание. Полицейский стоит поодаль, потирает друг о друга замерзшие ладони. Время от времени потрескивает рация, и он подносит ее ко рту. Ева глядит в сторону полицейского – может, заметит хоть какой-то намек на то, чего стоит ждать. Почти все молчат, лишь прислушиваются к бурлящим волнам, несущим пену к скалистым горам. Держа ее за руку, мать Евы шепотом повторяет: – Ну же, Джексон, давай. Уже почти стемнело. Ева оборачивается на треск: полицейский подносит рацию к губам, что-то говорит и мрачно кивает, глядя в море. Он подходит к Еве. Только не это! – Береговая охрана сворачивает поиски. Ева нервно дергает свой шарф. – Так нельзя! – На шлюпке почти кончилось топливо, а для вертолета уже темно. Сожалею. – Джексон ведь все еще там! – Решение принято. – Но ему не пережить ночь. Полицейский смотрит под ноги. Мать обнимает Еву за талию, прижимается к дочери, будто пытаясь забрать ее боль. – Он там, – наконец произносит Ева. Она вырывается из объятий и нетвердым шагом торопится по пляжу вдаль, туда, где мерцают слабые огни причала. Мать окликает ее, но Ева не оборачивается. Она точно знает, куда идти. Джексон ее муж, и Ева так его не оставит. Рыбак едва ступает на причал, как к нему подходит Ева. – Это ваша лодка? – Ага, – с подозрением отзывается он. Ева нервно вздыхает. – Мне надо в море. Я заплачу. – Милая, на сегодня никакого моря… – Моего мужа снесло волной со скал, – говорит она. – Твоего мужа?.. Господи! Я слышал утром по радио. – Ева идет мимо рыбака к лодке с таким видом, будто собирается ее угнать. – Стой, послушай… – Вы разбираетесь в течениях? В приливах и отливах? – Ева пытается говорить спокойно, не отвлекаясь на мысли. – Конечно, но не могу же я… – Пожалуйста, – просит она, едва сохраняя самообладание. – Вы должны помочь мне! |