Онлайн книга «Опьяненные страстью»
Он едва не упал, запутавшись в собственных ногах, чего она в жизни не видела, поэтому рассмеялась. – В точности как люблю наблюдать за этими медведями: со всем уважением и на почтительном расстоянии, что очень полезно для моего здоровья. – И кто из нас в таком случае смешной? Ти Джей последовал за Харли к неисправной камере, после того как она нацепила темные очки и намазала губы гигиенической помадой, причем то и другое долго искала в рюкзаке, на что он лишь покачал головой. Но, господи, какое же это удовольствие – наблюдать за ней. – Что со мной не так? – спросила она. – Нет-нет, все в порядке. – Ты улыбаешься… – Ладно. Может быть… – Он провел пальцем по ее виску. – Может, я тоже тебя люблю. Она затаила дыхание, и он это понял. – Так же как мы оба любим тех голодных злых медведей. Она тихо рассмеялась. – Значит, мы квиты. – Квиты. Добравшись до склона, Харли обнаружила неисправную камеру и принялась за работу, пока Ти Джей читал сообщения на своем телефоне. Стоуну звонили два клиента насчет зимних походов – прекрасно! Кену был нужен Ти Джей, чтобы уладить вопрос с налогами, прежде чем Кэти его убьет, – ничего хорошего. И у Ника был вопрос к Харли. – Ник хочет знать: ты меня уже поколотила? – Такая возможность существует. Ти Джей ухмыльнулся. – Хочешь кому-то позвонить? – Определенно нет. Она пожала плечами в ответ на невысказанный вопрос. – Семейные радости. Он понимал. Не раз они с братьями доводили друг друга едва не до безумия, но, слава богу, всегда стояли друг за друга. Родители Харли хоть и не были заодно, но как-то ладили: не пили, не били детей, на столе всегда была еда. И все же какими бы милыми и добрыми они ни были, Харли с сестрой не получали и сотой доли той поддержки от своей семьи, которую получал Ти Джей. Ее родители всегда шли на поводу у своих слабостей: чему быть, того не миновать. Но Харли хотела в жизни стабильности, и ее надежды и мечты удивляли родных. Они любили ее, но не понимали. И все же, несмотря на отсутствие этого понимания и поддержки, Харли выросла невероятно выносливой, твердо стояла на ногах и была самым мягкосердечным существом из всех, кого Ти Джей когда-либо знал, хотя и не любила выказывать слабость или просить о чем-либо… Никогда. – Я знаю, что тебе приходится много работать, чтобы помогать родителям и Скай. Если тебе самой когда-нибудь понадобится… – Не понадобится. Она оглянулась и послала ему улыбку, чтобы смягчить тон. – И ты бы делал то же самое для своей семьи, если бы пришлось. Собственно, и делал. Значит, она помнила. Помнила, каково это – быть старшим, отказаться от личной жизни, чтобы заботиться о Кене и Стоуне. – Все это было так давно! – Ты не часто говоришь о своей юности. Хотя я знаю, как плохо тебе приходилось, особенно когда отец еще был жив. Все в Вишфуле знали его отца, отличавшегося на редкость мерзким характером. Он был профессиональным наездником на быках, выступал на родео, жестоко обращался с животными и еще более жестоко – с сыновьями. Особенно с самым младшим, Кеном, которого Ти Джей старался защитить, когда мог, даже ценой собственной шкуры. – Как я сказал, это было давно. – И все же ты стараешься проводить как можно больше времени вне дома. – Я проводник, поэтому постоянно в экспедициях и походах, – напомнил Ти Джей. – Твои братья тоже, однако не отправляются в трехмесячные путешествия на Аляску и не шляются по Канаде: все больше работают здесь, на месте. – Именно потому, что они остаются, езжу я: кто-то же должен сопровождать такие экспедиции. Кстати, они очень дорогие и приносят нам бо́льшую часть дохода. – Ти Джей, – проговорила она с пугающей мягкостью, – и кто из нас лжец? Мы оба знаем, что здесь, дома, тоже хватает дел. Поскольку именно это и было правдой, он промолчал. – Так от кого ты бежишь? Черт… Как она сумела обернуть все против него? – Я скажу тебе правду, если скажешь ты. – Не скажешь. – Скажу, – пообещал Ти Джей, выдержав ее оценивающий взгляд. Наконец Харли собралась с духом: – Я бегу от бедности, которая идет за мной по пятам, и вероятности до конца жизни ходить с грязными ногтями. Не хочу быть такой, как моя мама: вечно от кого-то зависеть, вечно пребывать в долгах, вечно быть несчастной. Хочу иметь любимую работу и возможность оплачивать счета. – Ничего плохого в этом нет. Она согласно кивнула и показала на него: – Твоя очередь. – Камера… Она положила на нее руку. – Сейчас все исправлю. Она чувствительна к движению и давлению воздуха и работает даже при ветре до пятидесяти миль в час, но вчерашняя гроза с порывами до семидесяти пяти миль сбила настройку. А пока я ее перестраиваю, давай ты – теперь твоя очередь. Дерьмо! – Ладно, дело в том, что, когда был молод и испытывал потребность сбежать, я стал ходить в походы. – Он решил не вдаваться в подробности, мало ли от чего хотел сбежать. – В зависимости от времени года я брал мотоцикл или лыжи и исчезал. Ни пьяного идиота-отца, ни школы, ничего, кроме собственной головы. – Теперь мне не от чего бежать. Но… – Но потребность в побеге по-прежнему остается, – мягко договорила за него Харли, и в ее теплых глазах светилось понимание. – Да, примерно так. Он медленно выдохнул и, только сейчас сообразив, что все это время задерживал дыхание, просто добавил: – Именно там я больше всего чувствую себя живым, хотя в последнее время… в доме сплошные свадьбы, дети и котята. Удивляюсь, что над крышей не висит чертова радуга. Кен принес цветы в офис Кэти… Он покачал головой. – Как это мило! – рассмеялась Харли. – И ладно бы раз, так нет, делал это всю неделю. Что-то вроде годовщины. Из-за цветов теперь Кэти не видно: все равно что в лавке флориста. А Стоун? Пытается завлечь Эмму, поэтому вытворяет всяческие дерьмовые штуки – только бы произвести впечатление – и специально наносит себе увечья, чтобы она его лечила. Этот парень – ходячий пластырь. – Это любовь, Ти Джей. Настоящая любовь. – Как-то немного слишком… Она помолчала, но все же спросила: |