Книга Соблазнение по правилам, страница 10 – Элизабет Биварли

Пейтон не сдвинулся с места:

— Что?

Она демонстративно расправила плечи.

— И чего? — Он рассердился.

Отлично. Если он собирается вести себя как ребенок, она будет обращаться с ним как с ребенком.

— Сядь прямо, — сказала она.

Он смутился:

— Чего-чего?

— Сядь прямо.

Прищурившись, Пейтон открыл рот, словно собирался возразить, но Ава многозначительно выгнула бровь, и он сомкнул губы, выпрямился и слегка откинулся на спинку стула.

— Убери локоть со стола, — приказала она.

Он нахмурился, но подчинился.

Удовлетворенная тем, что завладела его вниманием — возможно больше, чем следовало, — Ава продолжала урок:

— Когда ты приходишь в ресторан с женщиной и метрдотель предлагает показать ваш столик, ты должен пропустить свою спутницу вперед и идти за ней следом…

— Но как она поймет, куда идет, если двигается впереди меня? — перебил он.

Ава сохраняла спокойствие:

— Вероятно, ты удивишься, Пейтон, но женщины ориентируются в ресторане так же легко, как и мужчины. — Когда он открыл рот, чтобы снова возразить, она поспешно прибавила: — Когда вы оба подходите к столику, ты должен отодвинуть для нее стул и усадить за стол, если этого не сделал метрдотель.

— Но я думал, вы, женщины, ненавидите, когда мужчина отодвигает для вас стул, или открывает вам дверь, или делает что-то еще.

— Некоторые женщины предпочитают самостоятельность. Но лишь некоторые. Прошли те времена, когда подобные жесты со стороны мужчин считались сексистскими, и теперь это просто вопрос здравого…

— С каких это пор?! — рявкнул Пейтон; Он перебил Аву. Снова. — В последний раз, когда я придержал дверь женщине, она чуть не набила мне морду.

Аве удалось сохранить самообладание:

— И когда это случилось?

Он на минуту задумался:

— По-моему, это была ты. Я выходил из кабинета химии, а ты в него входила.

Ава хорошо помнила этот эпизод:

— Я хотела набить тебе морду не потому, что ты придержал для меня дверь. А потому, что ты и Том Селлингер улюлюкали, когда я входила в кабинет химии.

Вместо того чтобы огорчиться, Пейтон усмехнулся:

— О да. Про это я забыл.

— В любом случае, — продолжала Ава, — в настоящее время открыть дверь женщине или отодвинуть для нее стул — лишь вопрос вежливости. Но ты прав, некоторые предпочитают все делать сами. Ты сразу поймешь настрой женщины по тому, как она выбирает место за столиком и немедленно отодвигает стул сама. И в этом случае ты не должен ей помогать.

— Понял. — Пейтон ухмыльнулся.

— Из рассказа о дамах Монтгомери, — сказала Ава, — я поняла, что они будут ждать от тебя галантности.

— Ага, ладно, — пробормотал он. — Думаю, ты права.

— Не бормочи себе под нос, — произнесла она.

Пейтон снова прищурился, глядя на нее. Но, когда он заговорил, его тон был гораздо дружелюбнее:

— В следующий раз, когда я пойду в ресторан с женщиной, я пропущу ее вперед и буду следить за тем, как она себя ведет. Что-нибудь еще?

— О да! — Ава воодушевилась. — Мы только начали. После того как вы сели за стол, она должна первой взять свое меню. — Хотя Пейтон снова раскрыл рот, наверняка чтобы спросить, когда женщины передумали и в этом вопросе, будто бы они не имели права изменить свое мнение, она продолжала: — И пока ты просматриваешь свое меню, следует обсудить с ней, что вы будете заказывать. А не просто сидеть, уставившись в меню, пока не примешь решение. Спроси свою спутницу, какое блюдо ей понравилось. Если ты уже бывал в этом ресторане, ты можешь порекомендовать ей что-то особенное.

Пейтон секунду разглядывал Аву, потом спросил:

— Ты же не собираешься заставлять меня заказывать еду для тебя, да? Терпеть этого не могу.

— Лично я не буду заставлять тебя делать за меня заказ, — сказала она. — Но некоторым женщинам нравится, когда это делают мужчины.

— Ну, а как, черт побери, я узнаю, что они от меня хотят?

Ава тихонько откашлялась. Он смотрел на нее так, будто вообще ничего не понимал. Она промолчала.

— Отлично. Как… я узнаю? — четко перефразировал он вопрос, исключив ругательства.

— Ты узнаешь об этом после того, как она скажет тебе, что планирует заказать. Когда подойдет официант, ты будешь смотреть на нее, и она на тебя, ничего не говоря. Если она смотрит на официанта и говорит, что для начала закажет крабовый суп, а затем поест салат, ты поймешь, что она сделает заказ сама.

— А что будут делать Монтгомери? — спросил он.

— Понятия не имею.

— Проклятье! Ава, я…

Она снова выгнула бровь, и Пейтон недовольно зарычал.

— Я ненавижу это, — наконец прошипел он. — Ненавижу, когда приходится притворяться.

Ава не считала, что Пейтон вынужден притворяться, потому что верила — в глубине души он джентльмен. Однако она ответила:

— Я тебя понимаю. Если после захвата компании Монтгомери ты захочешь вернуться к своим прежним методам, тебя никто не остановит. Но до тех пор, если, конечно, хочешь, чтобы захват компании прошел успешно, ты будешь делать то, что я тебе скажу.

Пейтон раздраженно выдохнул и снова смачно выругался. Ава резко закрыла меню, встала и направилась к выходу.

— Эй! — Он тоже поднялся. — Куда ты, черт побери, собралась? Ты же сказала, что поможешь мне.

— Я не буду тебе помогать, потому что ты даже не пытаешься, — не оглядываясь, ответила она. — У меня есть более важные дела, чем сидеть и смотреть, как ты дуешься, или слушать твою ругань.

— Ага. Тебе нужно сделать кучу покупок, да? — хмыкнул Пейтон. — А потом ты пойдешь в ресторан, где всех знаешь. И какой-то парень отодвинет для тебя стул и сделает за тебя заказ. И я уверен, он никогда не ругается.

Она остановилась и повернулась к нему:

— Слушай, Пейтон, по-моему, тебя нельзя показывать в приличном обществе. Иди и сровняй с землей благополучие тех двух милых старушек. Тебе всегда было намного проще нахамить, чем вежливо попросить.

Зря она думала, что у них с Пейтоном что-то получится.

— Прости меня, — сказала Ава как можно вежливее, но успела сделать лишь пару шагов, когда он схватил ее за руку и развернул к себе лицом. Ее так и подмывало врезать ему сумочкой по плечу, но одному из них следовало вести себя по-взрослому. И Ава решила, что это должна быть именно она.

Она собралась с духом для очередного раунда спора, однако Пейтон вдруг произнес:

— Прости.