Онлайн книга «Сестрички с севера»
|
3 От отеля до дома Ли Сыцзян Цянь Сяохун шла где-то минут пятнадцать. Совершив неспешную прогулку, она наконец добралась до места и от двери крикнула: – Ли Сыцзян! – Ой! Кто там? – раздался ответ Ли Сыцзян, когда дверь открылась. – Ой, Сяохун, ты чего пришла? – Личико-яблочко немного сморщилось, а маленькие глазки потухли. – А что, нельзя уже и прийти? Ха-ха! Цянь Сяохун со смехом вошла, увидела, что кругом висят трусы подруги, хотела было ее поддеть, но тут обнаружила, что Кунь прямо в одежде лежит на кровати, стерла с лица улыбку и поздоровалась. Кунь в ответ выдавил из себя улыбку: – Присаживайся, хочешь арахиса? – Он показал на пластиковый пакет на стуле. – Хорошо! Сыцзян, ты же сливы сушеные любишь! – подшутила Цянь Сяохун над подругой, но та оцепенела, а лицо Куня тоже приобрело какое-то странное выражение. Цянь Сяохун заметила, что парень морщит нос, а Ли Сыцзян какая-то бледная – определенно что-то случилось. – Сыцзян, я вас не потревожила? Просто зашла сказать, что больше не работаю на фабрике. – Да? А куда устроилась? – В отель «Цяньшань». Недалеко от вас. – Отлично… Будет время, зайду тебя проведать, – пролепетала Ли Сыцзян голосом умирающей курицы. – Ничего не случилось, Сыцзян? Почему ты такая грустная? Ли Сыцзян скривила рот, она пыталась не заплакать, но слезы сами потекли. Кап-кап-кап! – Кунь! Что случилось? Что с ней? – Цянь Сяохун повернулась к Куню, поскольку понимала, что состояние подруги наверняка как-то связано с ним. Кунь долго шевелил губами, словно бы не знал, с чего начать, а потом со вздохом сказал: – Она в интересном положении! – Это что значит? – Ли Сыцзян беременна! – Сяохун, что мне делать… у-у-у… – наконец-то прорвался плач. – Что делать? Выходить замуж и рожать! – громко сказала Цянь Сяохун. – Но… у него… у него… есть уже жена и дети-и-и-и… – Не плачь, Сыцзян! Кунь, ты правда женат? – усомнилась Цянь Сяохун. Кунь кивнул. – Тогда как ты мог ее обрюхатить? Совесть есть вообще? – Я… не хотел ничего такого, а она сама настояла, чтобы я не надевал презерватив, типа у нее безопасные дни, и вот результат! – Кунь явно был обижен. Цянь Сяохун остолбенела. Ведь она сама рассказала Ли Сыцзян про безопасные дни, растолковывала столько времени, а подруга насчитала на свою голову. – Сыцзян, а ты как считала-то? Я же тебя предупреждала, что эти безопасные дни не на сто процентов безопасные! Ли Сыцзян еще раз без запинки повторила всю теорию: неделя до и неделя после критических дней, а потом, всхлипывая, сказала: – Не на сто процентов безопасные… Я вон залетела, так что на сто процентов опасные! Цянь Сяохун в ответ на это философское замечание не знала, то ли смеяться, то ли плакать. – Сыцзян, так в книжках написано, это наука! А я сама не знаю толком… Раз все так обернулось, Кунь, что делать-то будем? Кунь наморщил приплюснутый нос и повращал глазами, а потом сказал: – Ничего не попишешь, придется идти на аборт! 4 Три девушки спали каждая на своей кровати, кроме того, у окна стоял общий письменный стол. Кровати расставили так, что получился прямоугольник, внутри которого оставалось свободное место, над кроватями висела москитная сетка, а между ними – непрозрачная занавеска, отгораживавшая спальное место. Хуан Син повесила рядом со своей кроватью фигурку Микки-Мауса, белого плюшевого зайчика и другие мягкие игрушки, ей нравилось коллекционировать эту ерунду. Помогая Цянь Сяохун заправить постель, она посоветовала ей тоже купить занавеску. Хун Син была очень высокой и стройной, когда она жестикулировала, то все ее тело подергивалось, а сосуды, заметные на белом прозрачном личике, создавали ощущение, что нежная кожа порвется от одного прикосновения. Цянь Сяохун смотрела, смотрела, а потом не выдержала: – А-Син, почему у тебя такая кожа красивая? Ты разве не из Гуандуна? А-Цин в ответ еле заметно усмехнулась: – Что же, только вам, хунанькам, позволено быть красивыми? Цянь Сяохун поняла, что А-Син легкий в общении человек, и непринужденно сказала: – Я не в том смысле. Но красивые девушки из Гуандуна вообще не похожи на жителей Гуандуна! Может, А-Син просто привыкла, что все вокруг нахваливают ее внешний вид, так что особо не отреагировала. – А-Син, а сколько тебе лет? – Девятнадцать. – Ясно. А мне восемнадцать. А У Ин столько лет? Она здесь не живет? – У Ин двадцать пять, у нее уже ребенку три года. Ее муж работает начальником цеха на заводе, и они всей семьей снимают квартиру в другом месте. А соседку, – А-Син ткнула пальцем в третью кровать, – зовут Чжан Вэймэй, она из Чаочжоу [62] , завтра ты с ней вместе работаешь в утреннюю смену. Цянь Сяохун увидела, что на москитной сетке висит плакат с изображением Лесли Чуна [63] , который занимает буквально треть пространства. – А во сколько начало работы? – В восемь. Столовая на первом этаже. Вставать в десять минут восьмого, пока позавтракаешь, уже и на работу пора. Кстати, примерь-ка форму, я думаю, тебе нужен маленький размер. Цянь Сяохун надела униформу: темно-синяя юбка, жилетка в тон, белоснежная рубашка, на шее шарфик завязан бабочкой, а ко всему этому еще и туфли на высоком каблуке. – Очень красиво! Сама глянь! Цянь Сяохун встала перед зеркалом: – Ой, туфли не подошли, придется купить другую пару! – Цянь Сяохун, я тебе расскажу историю про пижаму. Один человек как-то раз купил красивую пижаму, вернулся домой, примерил, и ему показалось, что домашние тапочки не сочетаются с пижамой. Тогда он купил новые тапочки, через два дня он заметил, что ковер в комнате слишком старый, поменял и ковер. На фоне нового ковра квартира выглядела ветхой, поэтому он принял решение приобрести новую квартиру. Видишь, сколько хлопот из-за пижамы? Цянь Сяохун рассмеялась: – А жену он тоже поменял? Я лично только туфли поменяю, слишком старые, не соответствуют остальной одежде. Она крутилась перед зеркалом так и сяк, впервые видя такое отражение. – А-Син, я красивая? А-Син весело глянула на нее: – Сяохун, ты хочешь от меня услышать, какая ты красивая? Но ты же сама отлично знаешь, красивая ты или нет. |