Онлайн книга «Хозяйка Англии»
– Он подвергает опасности и себя, и других. Что будет с нами, если Генрих потерпит неудачу? Что скажут наши сторонники об этих беспомощных попытках вести войну? – гневно выкрикивал Роберт. – Все, наверное, потешаются над нами. – А может, наоборот, наблюдают за ходом событий с интересом. Брат, он рожден львом, не заставляйте его вести себя как мышь. – Да я не об этом! – Роберт бросил на сестру гневный взгляд. – Я наблюдал, как он учится и мужает. Я знаю, на что способен Генрих, но я также знаю, что он любит торопить события. Мы не должны поощрять это! – Я возмущена не меньше вас, – резким тоном остановила его Матильда. – Но пока не случилось ничего непоправимого, и не надо преувеличивать опасность. Она покосилась на брата. Недавно второй сын Роберта Филип очень разочаровал отца. Молодой Глостер вынужден был сдать стратегически важную крепость Фарндон, в которой был коннетаблем, что вбило первый клин между отцом и сыном. Произошла жестокая ссора. После нее Филип переметнулся к Стефану, а затем, бросив все, отправился в Крестовый поход. Роберт был безутешен, здоровье его подкосилось, и он часто выходил из себя. – Вы думаете, его отец приложил руку к этому? Матильда резко замотала головой: – Жоффруа ни за что не позволил бы Генриху совершить такой опрометчивый поступок. Ей стало не по себе, едва она вспомнила, что в возрасте Генриха Жоффруа готовился обручиться с ней. Кто знает, где тот момент, когда мальчик превращается в мужчину? – Генриха надо остановить и показать ему, что мы не одобряем такое безрассудство. Он не может оставаться в Англии. У нас не хватает средств обеспечить самих себя, не говоря уже о том, чтобы оказать ему поддержку и дать все необходимое. – Роберт немного повысил голос. – Если Жоффруа ни при чем, кто же платит солдатам, которых привез сюда Генрих? – Рано или поздно он прибудет в Дивайзис, – ответила Матильда, – тогда мы с ним и поговорим. Следующим утром она сидела у окна в своей комнате и просматривала письма. Об эскападах Генриха больше не было никаких вестей. Зато пришло письмо от Аделизы. Мачеха сообщала, что благополучно разрешилась от бремени сыном и ребенка назвали Генрихом в честь прославленного короля и в знак приветствия на земле Англии его тезки, который, без сомнения, пойдет по стопам деда. Матильда печально улыбнулась. Она не видела мачеху и подругу уже восемь лет. Когда они расстались, Аделиза родила только первого из своих шести детей. Ее письма всегда согревали душу, но и обостряли горечь долгой разлуки. Она размышляла, что бы послать супругам Д’Обиньи в качестве подарка на крестины сына, когда ее раздумья прервал коннетабль Хамфри де Богун. – Госпожа, прибыл лорд Генрих со своими людьми в сопровождении маршала. У Матильды сразу же отлегло от сердца. Но что делает сын в компании ее маршала? – Прекрасно, – спокойно сказала она. – Разместите их в замке и передайте, что я скоро выйду поприветствовать их. Но сначала приведите ко мне маршала. Приглаживая платье и надевая на пальцы перстни, она обдумывала, как следует себя вести в сложившихся обстоятельствах. Маршал Фиц-Гилберт прибыл немедленно, бодро постучал в дверь своим жезлом и решительно прошествовал в комнату. Он был, как всегда, сдержан и учтив, но Матильда почувствовала, что тот просто кипит гневом. – Мне сказали, вы прибыли вместе с моим сыном, – начала она. Фиц-Гилберт твердо уставился на нее единственным глазом: – Госпожа, он спасался бегством после безуспешной попытки взять Криклейд. Чтобы экипировать своих людей, принц в мое отсутствие похитил из замка в Мальборо вооружение, коней и амуницию. – Фиц-Гилберт с трудом сдерживал негодование. – Я решил, что лучше сопроводить его сюда, где он будет представлять меньшую опасность для всех, включая себя. Неудивительно, что маршал так взбешен, подумала Матильда, негодник без спроса вломился в его арсенал. – Криклейд, – произнесла она. – Полагаю, в Пертоне лорда Генриха постигла такая же неудача. – Спасибо, милорд, – коротко ответила Матильда. – Я приняла к сведению. – Его наемники в основном неоперившиеся юнцы да голь перекатная. Я удивлен, что они продвинулись так далеко, отделавшись несколькими ранениями. Услышав слово «ранения», Матильда пошатнулась. – А лорд Генрих? – Госпожа, он невредим и в прекрасном расположении духа. – В голосе маршала отчетливо прозвучало раздражение. – Ваш сын отважен, но безрассуден. – В этом он похож на вас, – заметила Матильда. – Ах нет, госпожа. – Маршал пронзил ее умным взглядом. – Я всегда учитываю все «за» и «против» и прикидываю, стоит ли рисковать. Что неразумно для одних, для других может оказаться единственно правильной дорогой. Я взвешиваю шансы. – Тем не менее иногда вы выбираете такую дорогу, которая таит опасности. – Согласен, но я никогда не ступаю, не прощупав почвы. – Мой сын знает свое предназначение, – резко произнесла она. – Генрих будет королем. Фиц-Гилберт поклонился, но на его губах застыла упрямая улыбка. – Конечно, миледи. Я в этом не сомневаюсь. Отпустив маршала, Матильда тяжело вздохнула и отправилась в жилую башню разговаривать со своим шалопаем-сыном. Она нашла Генриха расхаживающим по комнате и удивленно застыла у дверей. В ее памяти сохранился образ широко улыбающегося одиннадцатилетнего подростка, теперь же перед ней был юноша на пороге зрелости. На подбородке у него пробивались медного цвета волосы, руки и ноги стали длинными и окрепли. Он сравнялся с ней ростом, и глаза у него дедовские – ясные, серые, но с зеленовато-голубым оттенком в глубине, как у Жоффруа. На Матильду словно свежим бризом дохнуло неуемной молодой энергией. Плащ Генриха был застегнут высоко на плече круглой золотой брошью, на боку висел меч, хотя его еще не посвятили в рыцари. – Генрих, – произнесла она, и в одном этом слове сосредоточились гордость, любовь и упрек. – Миледи мать. – Генрих опустился на колено и склонил голову. При виде медно-золотой шапки его волос сердце ее захлестнула волна нежности. Она наклонилась, чтобы приложиться губами к его голове, как требовал этикет, а потом подняла сына с колен и радостно обняла. Матильда знала, что должна на него сердиться, но возобладали другие чувства. Взяв сына за руку, она повела его к узкому окну, чтобы хорошенько разглядеть. – Ты стал почти мужчиной. Генрих расправил плечи: – Я мужчина. – В его голосе сквозило возмущение тем, что его могут принимать за кого-то еще. – И я здесь, чтобы сражаться за мое королевство. – Да, мне доложили. Генрих взирал на мать через густые рыжие ресницы: |