Онлайн книга «Два билета в никогда»
|
– С тех самых, как разочаровалась в своих сыновьях. Тряпки. Что у вас в яйцах, черт возьми? Силикон? Пенопласт? – Не будь вульгарной, мама. – Я имею право быть такой, какой хочу. Пока волоку всё на себе. Кому я это оставлю? Вашим бабам, которые готовы меня на части разорвать? – Да ты сама порвешь кого угодно. – Только поэтому мы еще держимся на плаву. – Ба сделала долгую паузу, а потом спросила: – Как Марик? – Он… в порядке. – Почему ты не забрал его на каникулы? – У него были другие планы. Насчет каникул. – Какие? – Господи… Почему бы тебе самой не спросить у него? Ты ведь его бабушка. – А ты – отец. Жаль, что ты редко вспоминаешь об этом. – Не тебе меня судить. – О чём это ты? – Ты знаешь о чём. – Дядя Витя сделал упор на слово «знаешь». – Та тема закрыта навсегда. – Ба сделала упор на слове «та». – Сейчас мы говорим о тебе. И о том, что ты пренебрегаешь родительскими обязанностями. – Это не так. – Это так. Что же с тобой сделала твоя сучка? Как ей удалось тебя приворожить? Я ведь хорошо знаю тебя, Виктор. По своей воле ты не мог вляпаться в такое дерьмо. – Такое дерьмо, как любовь? Ба откинула голову назад и захихикала. – Оставь пафос для годового собрания акционеров, дружок. – Ну, конечно. Откуда тебе знать про все это… – Посмотри на себя, Виктор. Она из тебя все соки высосала. Лишила воли. Боюсь, что и ума тоже. – Ты повторяешься. – И еще тысячу раз повторюсь. Если бы ты существовал сам по себе, меня нисколько не волновало бы твое душевное состояние. В конце концов, ты взрослый мальчик. Но я не хочу, чтобы пострадало дело… Ба на шаг приблизилась к окну и забарабанила по нему пальцами. – Оно не пострадает. – Теперь нет, – спокойно произнесла она. – Я приняла меры. – Твоя предосторожность излишня. Во всяком случае в том, что касается… Изабо. – Где она? Так и не получив ответа, Ба продолжила: – Я могла бы узнать сама. Средств и возможностей хватает. Но это было бы унизительно по отношению к тебе. – Ты и так достаточно меня унизила, мама. – Тебя унижает твоя шлюха. Не я. От всего этого разговора веяло могильным холодом. И холод был так ощутим, что я тряслась, как осиновый лист, думая только о том, как бы не вывалиться на дорожку. Лица Ба и дяди Вити были неразличимы в сумерках, хорошо просматривались лишь их силуэты на фоне заснеженного окна. Зомби, вот кто они такие! Самые настоящие зомбаки, которые жаждут сожрать все самое лучшее, что есть в жизни. Не только у Анечко-деточко – вообще. Колечки, ветер, тысячи дорог… Но это им не по зубам. Нет. Нет-нет-нет. – Оставь ее в покое, мама. Оставь нас в покое. – И не подумаю. – Не можешь простить ей, что она такая настоящая? Такая живая? Что она в тысячу раз лучше тех, кем ты себя окружила? Ба снова захихикала. Странное дело, если в голосе у нее всегда слышится металл, то смех представляет собой полную противоположность. Он мягкий, складчатый и в то же время – неприятный, как кусок половой тряпки. Наверное, так Ба удобнее хлестать по лицу всех желающих. – Ты уверен, что она – живая? – В каком смысле? Ответить Ба не успела. Чей-то голос вежливо и негромко окликнул ее: – Белла Романовна? – Фу ты черт! – Плечи Ба вздрогнули. – Я уже просила тебя, Карина. Не подкрадываться и не стоять у меня за спиной. Если ты не усвоишь этих элементарных вещей, нам придется расстаться. – Простите. – Что еще произошло? – Звонил Печатников. Что-то срочное. – Хорошо. Я поднимусь в кабинет. Через секунду Ба как ветром сдуло. За ней, шаркая ногами, потянулся дядя Витя. А я еще некоторое время сидела в своем укрытии, ухватившись пальцами за стебель тростника. Интересно, куда подевались Ма с Папито? Почему не ищут свою лапочку-дочку? – …Долго еще будешь прятаться? Голос, раздавшийся где-то совсем близко, заставил меня вздрогнуть. – Я знаю, что ты там. Вылезай. Карина Габитовна сидела в том же кресле, в котором до того сидела Анечко-деточко. Включив миниатюрный, размером с половину авторучки фонарик, она посветила мне в лицо. – Вам неясно было сказано? – щурясь от света и обмирая от собственной наглости, процедила я. – Будете подкрадываться – вылетите с работы. – А чем занималась здесь ты? – Не ваше дело, – огрызнулась я. – Чем бы не занималась – меня точно не уволят. Сами понимаете. Уберите свет. Карина Габитовна недовольно хмыкнула, но фонарик все же отключила. – Тебя искали родители, – примирительно сказала она. – Да. – Мне кажется, имеет смысл вернуться к ним. – Сама решу, что делать. Снежный свет, идущий от окна, падал на лицо робота-андроида, нисколько не смягчая его. Даже странно, что Карина Габитовна может двигаться бесшумно: с такими физическими данными она просто обязана издавать скрип и лязг при ходьбе. Я все пялилась и пялилась на нее, пока в роботе-андроиде что-то не щелкнуло. Клянусь, я слышала этот щелчок! Он запустил в недрах Карины Габитовны неведомую мне реакцию, и ее губы раздвинулись в подобии улыбки: – Я не враг, Аня. – Я знаю. Вы – никто. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. А улыбка, кажется, стала еще шире. – Нам пора. Или ты собираешься здесь ночевать? – А если так – то что? Это мой дом. – Боюсь, ты ошибаешься. Секунду назад она еще сидела в кресле – и вот уже нависает надо мной, ухватив рукой за плечо. Хватка у Карины Габитовны железная. Я и пискнуть не успела, как она уже подталкивала меня к выходу из сада. Сопротивляться этому было неразумно – черт его знает, что написано у робота-андроида в инструкции по эксплуатации? Вдруг он обязан аннигилировать объект при малейшем противодействии? |