Онлайн книга «Два билета в никогда»
|
– Странное у вас имя, – сказала я, когда мы вырулили в коридор. – Ты полагаешь? – Ну, Карина – еще куда ни шло. Даже красиво. А Габитовна – это что такое? – Отчество, – коротко ответил робот-андроид. – Если оно тебя смущает, можешь звать меня Карина. – А можно я буду звать вас КарГа? Такой… сокращенный вариант от имени и отчества… Выпалив это, я остановилась и пристально посмотрела на Карину Габитовну. В тайной надежде, что у робота-андроида перегорят предохранители и он задымится. Но возгорания не произошло. – Тогда я буду звать тебя маленькой сучкой. Ты не против? – Смущает слово «маленькая», – бестрепетно ответила я. – Не такая уж я маленькая, если разобраться. – Ты права. Тогда просто – сучка. Неизвестно, чем бы закончился наш разговор, если бы на горизонте не появилась Ма. Она стояла в холле, уже облаченная в пальто и застегнутая на все пуговицы. В руках Ма держала мою куртку. Нас выперли, ага. Кто бы сомневался. В прошлом году мы ночевали здесь, в гостевых комнатах, и уехали на следующий день с утра. Теперь, после моих показательных выступлений, никто даже не подумал оставить «Анатолия-Софью-Анну-Артёма», несмотря на снегопад, приближающуюся ночь и плохую дорогу. Представляю, что успела наговорить родителям Ба, прежде чем Ма застегнула пальто на все пуговицы. Нет, не представляю. – Сколько можно ждать тебя, Анна! – Ма прожгла меня взглядом. Анна. Ого. Всё серьезно. – Уже уезжаем? – Я постаралась придать своему голосу беспечность. И даже наивность, свойственную Анечко-деточко периода кукольного дома и воскресных катаний на карусели в «Диво-острове». – Да. Марш в машину. Затем Ма повернула голову в сторону робота-андроида, и голос ее смягчился: – Спасибо, что нашли ее… э-э… – Карина, – подсказал робот. И, слегка подтолкнув вперед, прошептал мне в затылок: – Прощай, сучка. – Ага. Прощайте, – так же шепотом ответила я. – Думаю, больше не увидимся. * * * Первые полчаса мы ехали в полном молчании. Папито за рулем, Ма – рядом с ним, на пассажирском сиденье, а мы с Тёмой – сзади. Тёма давно уже спал в своем детском кресле, а я слушала музыку в наушниках. По обыкновению последних полутора лет – испанскую. С тех пор, как от Из нет вестей, я учу испанский, да. ¿Por qué? ¿Por qué no estás aquí? – грустили «Почилл» и Жанаина, Почему, почему тебя здесь нет? Эти слова я написала тебе. Почему? Ведь ты нужен мне. Слушай! Я пою тебе эти слова. Забывшись, я даже стала подпевать «Почиллу», в том месте, где «мое одиночество – это ты». И пришла в себя только тогда, когда Ма перегнулась через сиденье и стала дергать меня за полу куртки. – Совсем уже? – голосом, не предвещающим ничего хорошего, отчеканила она. – Подумаешь… Уже и спеть нельзя. – Поражаюсь твоей наглости, Анюта. Сотворить такое, а потом песенки распевать? Ты хоть знаешь, сколько стоил этот проклятый фарфор? – Как алмаз «Граф Орлов»? – предположила я. – Господи ты боже мой! – Ма судорожно приоткрыла рот, как будто ей не хватало воздуха, а потом обратилась за поддержкой к Папито: – Ты только посмотри на эту засранку! Она еще и издевается. Подожди, доберемся до дома. Призрак офицерского ремня встал передо мной в полный рост. – Только не пряжкой, – сказала я. – Что? – Пряжкой бить не надо. – Вот и что прикажешь с ней делать, дорогой? Папито молчал. Ма вздыхала и раздувала ноздри, но тоже молчала. Так мы проехали еще минут пять, а потом… – По-моему, это было круто! – Папито ударил ладонью по рулю. – Нет, это было просто здорово! И засмеялся. Сначала тихо, как будто про себя. А потом – все громче и громче. Через пару мгновений он уже ржал в голос. Ма посмотрела на него со страхом. Затем страх сменило недоумение, но в конечном итоге заулыбалась и она. – Нет, Сонь, это была фантастическая сцена, разве не так? – Да я вообще очумела. – Теперь Ма тоже смеялась, вторя Папито. – Жаль, не засняли эту феерию! – Нужно было все там разнести к чертям! – К чертям, точно! – И шторы поджечь! – веселилась Ма. – И высадить пару стекол! – веселился Папито. – И скрутить краны! – И сорвать в ванной занавеску! – И… и выбросить телек с третьего этажа! На голову ее охраннику! – Воображение Ма заработало с бешеной скоростью. Они никак не могли остановиться, предлагая все новые способы расправы с ненавистным домом Ба. А я пыталась припомнить, когда видела своих родаков такими отчаянно-веселыми. Пыталась – и не могла. Отсмеявшись, Ма всё-таки вспомнила о том, что родители не должны поощрять детский вандализм. – Но на будущее учти, Анюта, – согнав с лица улыбку, сказала она. – Крушить посуду, поддаваясь неконтролируемым импульсам, – последнее дело. Ты уже взрослая и должна держать себя в руках. Обещаешь мне? – Я постараюсь, Ма. Только думаю, что в следующий раз нам поставят бумажные тарелки. – И всучат пластиковые вилки, – поддержал меня Папито. – Да ну вас! – снова улыбнулась Ма. Мы проехали еще немного, и когда в своем кресле зашевелился и открыл глаза Тёма, Папито неожиданно съехал на обочину. И выключил двигатель. – Что случилось, дорогой? Ма коснулась плеча Папито, и он накрыл ее руку своей ладонью: – Снег. – Снег, – зачарованно повторила Ма. – Выйдем ненадолго? Подышим воздухом? Не дожидаясь ответа, он выбрался из машины и прошел чуть вперед. А затем спустился с обочины вниз – туда, где простиралась снежная целина. И, стоя почти по колено в снегу, помахал нам рукой: – Идите сюда! Мы с Ма подхватили Тёму и спустя пару минут присоединились к Папито, который уже успел подготовиться: первые три снежка полетели в нашу сторону. Мне удалось увернуться, но Ма оказалась вовсе не такой ловкой: снежок угодил ей в плечо. |