Онлайн книга «Лонтано»
|
– Если бы стало известно, что в бункере человек, вы могли бы прекратить операцию? – Разумеется. Специальная кнопка позволяет все остановить: «Немедленный выход». Можно также отключить автопилот. – Расскажите мне о снаряде, который попал в бункер. – Перестаньте говорить «бункер». Моей целью был тобрук. – Какого типа снаряд вы выпустили? – Вы еще не говорили с моим начальством? – Нет еще. – Вам следовало начать с них. Я не могу вам ничего сказать. Военная тайна. Кстати, я ничего и не знаю. Мы никогда в точности не знаем, какого типа ТБЗ. – Какого типа что? – Трассирующий бронебойный зажигательный снаряд. Вернулись воспоминания. У Эрвана было несколько командировок в заморские территории Франции, когда там случались подозрительные смерти. Он встречался с представителями местной военной элиты, которые поразили его контрастом между их интеллектом в бою, познаниями в области вооружения и дебильностью в гражданской жизни. Эти типы, которые обладали правом убивать и могли хладнокровно пытать человека или же отрезать себе часть тела, чтобы вырваться из ловушки, были теми же, кто пи́сал в бутылочку с шампунем коллеги или ржал над анекдотами про Тото. [46] Внезапно Фернио хлопнул себя по коленям и снова поднялся: – Ладно. Хватит с меня этой хрени. Кстати, все изложено в моем рапорте о полете. Могу только вас заверить, что у нас ни малейших сомнений не возникло. Иначе мы, безусловно, отказались бы от стрельбы. Эрван тоже встал. У него мелькнула мысль: – Если бы человек спрятался там в последнюю минуту, в этом тобруке, у вас были бы способы его засечь? – Разумеется. Как только цель определена, радары фокусируются на ней. – Какие радары? – Сейсмические, термические: те, что ведут нас до попадания в цель, что проверяют, нет ли движения внутри, нет ли на объекте какого-либо источника тепла. При этих словах выражение лица у него изменилось. Фернио сам только что осознал основополагающий факт: если его оборудование ничего не засекло, значит Висса был уже мертв. Эрван никак не отреагировал. Первое правило: не показывать свидетелю, насколько важную информацию тот выдал. Второе правило: никогда не казаться удивленным. – Вы знали Виссу Савири? – Нет. – А других курсантов «Кэрверека»? – Ни одного. В жизни здесь не бывал. Я служу на «Шарле де Голле». Моя база в Каркассоне. – Вы пойдете на похороны? – Как все. Выразим положенные сожаления. – Непохоже, чтоб вам это нравилось. – Мне жаль салагу, но эти церемонии не вернут его к жизни. И все по вине наземников: то, что произошло, непрофессионально, и я не собираюсь расплачиваться за этих придурков. Впервые он выказал некое чувство, и этим чувством был гнев. Для окончания разговора Эрван выбрал нейтральную почву: – А вы сами проходили посвящение? – Конечно. – Где? – В Центре пилотирования в Салон-де-Провансе. – Ну и как прошло? Пилот невольно рассмеялся. Как компьютер, он мог переключаться с одной программы на другую: нейтральность, гнев, веселье… – Шуточки. Ничего особенно обидного. Эрван проводил Фернио до двери, пробормотал несколько обязательных административных формулировок: бумаги подписать, вышестоящих уведомить. Оставшись один, он включил мобильник. Мишель Клемант, судмедэксперт из «Cavale Blanche», звонил ему во время допроса. 18
– Вы были правы, – сразу начал медик изменившимся голосом. – Висса Савири умер до взрыва. Я провел углубленное исследование, и выявились новые детали. Прежде всего – трупная окоченелость. Изучив угол перелома частей тела, я пришел к однозначному выводу, что в момент взрыва жертва уже окоченела. Тело, сохранившее гибкость, не может так ломаться, даже под воздействием мощной ударной волны. Я также рассмотрел фотографии фрагментов тела на острове. Между ожогами, следами копоти и металлическими осколками я обнаружил покраснения, которые исчезли, когда останки были доставлены к нам: трупные пятна. Вы ведь знакомы с принципом их образования: когда субъект умирает, кровь перестает циркулировать и скапливается в виде подкожного слоя. – И что? – Эти фотографии были сделаны в субботу в полдень. Тогда, очевидно, пятна достигли максимальной интенсивности окраски – стадия, которая наступает через двенадцать часов после смерти. Подсчитайте сами: паренек умер накануне, около полуночи. В голове Эрвана промелькнула первая гипотеза. Во время «охоты на человека» Лисы взялись за Виссу слишком жестко, отчего мальчишка и умер. На том этапе все еще могло сойти за непреднамеренное убийство. Неудачное падение на камень, сердечный приступ и так далее. Нападавшие запаниковали. Они позаимствовали «Зодиак» на причале и направились на Сирлинг. Спрятать тело в тобруке показалось хорошей мыслью: не пришлось закапывать. Обнаружили бы останки очень не скоро. Если б только уже назавтра снаряд не эксгумировал покойного. – Тут еще одно… – продолжил Клемант, утративший всю свою надменность. – Я отметил два типа ранений. Те, которые не кровоточили и наступили после смерти, и другие, которые кровоточили. Виссу пытали и изувечили… при жизни. Прощай, гипотеза о несчастном случае. Эрван сразу перешел к другой версии, куда более скверной: Лисы оторвались на своей жертве. – По вашему мнению, от чего он умер? – Трудно сказать, но с ним обошлись с чудовищной жестокостью. Резаные раны, разрывы, увечья. В конечном счете отец оказался прав: Эрван именно тот человек, который требовался. Когда речь шла о самых чудовищных убийствах и наиболее грязных инстинктах, именно ему поручалось навести порядок. По ассоциативной цепочке он пришел к мысли о родителях мальчишки. Кто сообщит им новость? – Что вы можете сказать о методах убийцы или убийц? – Пока ничего, но я изучу каждую рану и постараюсь, так сказать, восстановить ее историю. Те, кто с ним такое сотворил, настоящие мясники. Я сделаю токсикологическое и патолого-анатомическое исследование того, что осталось от органов. Кто знает. Готовности сотрудничать у Клеманта явно прибавилось по сравнению с их первой встречей. Эрван уже собирался дать отбой, когда тот добавил: – И последняя странная деталь. Я думаю, ему обрили голову. – Вы уверены? – Почти. |