Онлайн книга «Лонтано»
|
Морван подошел, взял стул и уселся напротив хозяина. Казалось, помещение окурили индийской коноплей. – Чем обязан чести августейшего визита? У Люзеко голос был угрюмый и в то же время гладкий, как кожа от Эрме. В каждом слове ощущалось воспитание, далеко выходящее за рамки обычного, – к концу своих дней Мобуту делил жизнь с сестрами-близнецами, а Люзеко был племянником одной из них. Злые языки поговаривали, что он даже был незаконным сыном диктатора. Мальчик вырос во дворцах Леопарда и получил самое блестящее образование, какое только можно себе представить. Морван достал из кармана послание: – Читай. Большая Жара развернул листок движением автомата. Он обожал изображать калеку. Несколько секунд он сосредоточенно разглядывал листок: – И что это значит? – Что твоим парням не грех подучить орфографию. Тот аккуратно сложил письмо и вернул его Морвану: – Это не мы, и ты это знаешь. – Мой сын получил эту пакость сегодня утром вдобавок к говяжьему языку, нашпигованному бутылочными осколками. Ни в какие ворота. Знаменитые комбатанты решили приняться за финансистов системы? – Много на себя берешь. Вечный твой грешок: считаешь себя пупом Конго – Киншасы. Но извини, что напоминаю, ты просто чужак, грязный белый ворюга, расхищающий нашу землю. Один из… Морван резко поднялся и склонился над человеком в корсете: – Вы решили допечь режим Кабила всеми доступными в Париже способами. Делайте что хотите, каждому свое дерьмо. Но если вы тронете хоть волос на голове моего сына, я вас вырву из ваших сквотов, как гнилые зубы, и закроем тему! Большая Жара остался невозмутимым. Он медленно поднес косячок к губам и глубоко затянулся. – Говорю же, мы здесь ни при чем, – сказал он, выпустив дым в лицо Морвану. – У нас политическая борьба и… – Заткнись! Как тебе нравится «в Конге», да еще через «К»? [61] – Не мы одни так пишем. Все выходцы из Центральной Африки утверждают, что они родом из древней империи. Ты пришел задать мне вопрос, я ответил. Пока, Морван. Я больше ничего не могу для тебя сделать, а ты ничего не можешь против нас. – Надо же! Только ухом дерните, и я вас всех запихну на чартер во славу Вальса. [62] Ты что себе думаешь? Что будешь трахать Францию, как сучку, и вытирать член о занавески? – Признаю, класса ты не потерял, Морван. Старый полицейский ухватил его за корсет: – А ты по-прежнему уверен, что твое дерьмо не воняет! Посмотрим, что ты скажешь в тюрьме Флёри, когда тебя отдолбят с вазелином тамошние педики. На губах Люзеко блуждала неясная улыбка. Конопля и лунатическая расслабленность надежно отделяли его от любых эмоций. Медленно он взял руку Морвана и освободился от его хватки. Полицейский не сопротивлялся. Он с удовольствием расквасил бы тому его бабуиний нос, но черномазый наверняка был вооружен. Он отступил в наркотический туман и решил выждать. По-прежнему одеревенелый, африканец сунул руку в карман. Морван напрягся. Но Люзеко просто достал мобильник и принялся тыкать в него пальцем. – Думаешь, самое время просмотреть сообщения? – Тут не мои сообщения, братец. Тут твои швейцарские счета. А еще счета твоего сына. – Дай сюда! Он протянул руку, но Люзеко увернулся с неожиданной для предполагаемого калеки ловкостью. – А ты думал, что только у тебя есть досье, а, белый? – Он не торопясь считал данные с экрана. – Ты хоть знал, что у Лоика все еще общий счет с женой? Не слишком разумно, учитывая их отношения… Морван сжал кулак: – Гребаный негритос! Его остановил черный зев сорокапятимиллиметрового калибра. Большая Жара наставил на него пистолет: – Сядь и слушай внимательно. Морван рухнул обратно на стул. – Мы не просто бьем морды кое-каким парням с севера. У нас есть свои сети, союзники и сведения. Это твоя выучка, Морван. – Почему вы угрожаете моему сыну? – Говорю ж тебе, это не мы. – Левой рукой он выхватил листок с запекшейся кровью по краям и швырнул его в лицо копу. – Говяжий язык? Записка на паршивом французском? За кого ты нас держишь? Когда твой обдолбанный сынок школьный аттестат получал, я уже был в «Сьянс По»! [63] Морван убрал в карман письмо, делая вид, что сдался. Встал и расправил костюм. В следующую секунду он рубанул ребром ладони, на манер шомен-учи, [64] по запястью говнюка, который выпустил свое оружие, даже не вскрикнув. Другой рукой Старик подобрал пистолет с пола. Неплохо для моего возраста. Теперь он тоже достал мобильник, продолжая держать свою добычу. Люзеко и не дернулся, чтобы защититься. Полицейский сунул экран ему под нос: – У меня есть свои сведения. И знаешь какие, мудила? Список подсудимых для ближайшего Международного уголовного суда. Улыбнись: ты во главе! – Что ты… что ты несешь? – Никто не забыл твоего прошлого в джунглях. – Вранье! Полицейский ослабил хватку и расхохотался: – Ты в курсе, что каннибализм отлично действует на потенцию? Клянусь, учитывая, сколько ты там сожрал, у тебя наверняка полно бастардиков в том лесу! – Nquilé, ты… – Закрой пасть. Не будешь слушаться, я доставлю себе удовольствие и съезжу в Гаагу дать показания. – Чего ты на самом деле хочешь? – Найди мне тварей, которые написали это послание, и любыми способами узнай, кто за этим стоит. Морван отступил на пару шагов. Все еще оставалась вероятность, что Большая Жара попытается что-то предпринять, но тот только поправил корсет. – Даю тебе сорок восемь часов. Одно мое слово, и твое имя исчезнет из списка. – Позвонить тебе? – Ну да, чтоб я заодно сифилисом заразился. Нет уж, я лично приду за твоим «августейшим словом», – предупредил Морван, направляясь к двери. Оказавшись снаружи, он вытер лицо и затылок бумажными платками. От костюма несло по́том и наркотой: самое время пойти домой и переодеться. Твою мать. |