Книга Поток, страница 36 – Дэниэл Суарез

Похоже, тот подходил.

Грейди потащил провод в сторону гнезда, обнаружил, что тот вполне дотягивается и даже слегка провисает, и вставил коннектор в гнездо.

С потолка донеслось громкое «чпок», а затем запищал зуммер. Его сигналы повторялись с интервалом в несколько секунд.

Затем раздался мужской голос, который с сильным индийским акцентом произнес:

– Простите, с кем я говорю? – И тут же продолжил, но на другом языке: – Wo yu shui shuohua?

Грейди застыл от неожиданности. Заподозрив недоброе, отвечать он не стал.

– Avec qui je parle? С кем я говорю?

Грейди решил выдернуть коннектор.

– Не бойтесь, я такой же узник, как и вы.

Он ухватился за шнур, готовясь в любой момент вырвать его из гнезда.

– Je suis un prisonnier comme vous.

– А откуда мне знать, что вы узник?

– Американец. В каком году вас схватили, мой друг?

Грейди глубоко вздохнул:

– Откуда мне знать, что это не подстава?

– Гм… Я так понимаю, вы спрашиваете: «Откуда вам знать, что я человек?» И наоборот: «Откуда мне знать, что вы человек?» Это как тест Тьюринга наизнанку.

Грейди обдумал сказанное.

– Хотя, – продолжал голос, – я не исключаю возможности того, что моего полимерного червя схватил ИскИн, это представляется мне маловероятным. Искусственные интеллекты – совершенно лишенные воображения существа.

Грейди перевел взгляд на Малого.

– Вы собрали эту штуку… из оборудования БТК?

– Не я. Вы, мой друг, забегаете вперед. Вы же еще не определились, можно ли мне доверять, помните?

– Ох, – кивнул Грейди, – точно.

– Как доказать свою человеческую природу в мире, где искусственный интеллект стал обычным делом?

– Я не уверен, что знаю ответ.

– Мы решили в таких ситуациях сосредотачиваться на том, что отличает разум человека от интеллекта машины, – а именно на функциях человеческого организма.

– «Мы»? Так вы не один, есть кто-то еще?

– Э-э нет, давайте-ка по порядку, друг мой. Лучше ради обоюдного удовольствия определимся с человеческой сущностью каждого из нас.

– При помощи функций организма? Это как же? Шутить про пердеж станем?

– Нечто вроде. Позвольте, я начну. Пожалуйста, опишите, как пахнут гениталии вашей жены?

– Что за… – насупился Грейди. – Какого хрена вам надо? Вы уже сколько лет тут сидите?

– Ага, вам разве не понятно? Теперь я убежден в том, что вы человек. Машинный разум в его нынешнем состоянии, конечно, мощнее человеческого мозга, но он мыслит более узконаправленно и далек от утонченности. Ни один ИИ, услышав этот вопрос, не смог описать запах женщины – и при этом он начисто игнорировал социальный подтекст, который в любом мужском обществе почти наверняка привел бы к драке.

Грейди неуверенно уставился в потолок:

– Хорошо, в этом есть смысл. – Он еще немного подумал. – Но я в любом случае не могу припомнить, был ли женат.

– Печально слышать, что ваша память оказалась повреждена. Вы удостоверились наконец-то в моей человеческой сущности?

Этот парень какой-то странный, подумал Грейди. Достаточно странный для того, чтобы быть человеком. Он, без сомнения, эксцентричный гений. Но, поняв, что беседует с другим человеком, Грейди почувствовал облегчение и радость.

– Да. На самом деле, так здорово с тобой поговорить.

– Тебе неплохо бы еще убедиться, что я не работаю в этой тюрьме охранником.

– Так это не просто мой личный ад, а тюрьма?

– Да, мой друг. Ты в тюрьме БТК для непокорных гениев под названием «Гибернити». Боюсь, это сомнительная честь.

– И как же мне узнать, охранник ты или нет?

– Просто следуя логике ситуации.

– Ладно. – Грейди помолчал. – И по этой логике выходит, что…

– Ясно же, что ты должен руководствоваться своей собственной логикой. Хотя, если хочешь, я помогу тебе начать.

– Хочу.

– Все дело в централизованном контроле. БТК не нужны лишние свидетели. Заключенные в «Гибернити» умы чрезвычайно редки и очень ценны. Сменяющиеся охранники – лишь сторожа, которые мало что знают об истинном назначении этого места, – на самое деле здесь ищут и находят способы отделить сознание от свободы воли. А также способ подчинить и объединить множество сознаний, создав таким образом биологическую квантовую решетку. Машину, состоящую из множества душ, но лишенную самоосознания.

Задумавшись об этом, Грейди испугался. Он начал рассуждать логически:

– Значит, в БТК не хотят, чтобы с нами хоть кто-то взаимодействовал.

– Верно. Если не считать экстренных ситуаций, охранником не разрешено общаться с заключенными. Они охраняют тюрьму, а не нас – и в некотором роде сами находятся в заключении. Охранника, вступившего во взаимодействие с кем-нибудь из зэков, ждет незамедлительное наказание.

Грейди окинул взглядом стены камеры:

– Никто никогда не придет, чтобы выпустить нас отсюда.

– Никто за нами не придет. В прошлом месяце исполнилось двадцать восемь лет с тех пор, как меня сюда заключили.

Эта новость придавила Грейди, словно непомерная тяжесть:

– Двадцать восемь… – Не договорив, он сполз по стене. – Господи боже…

– Пожалуйста, не теряй так быстро надежду, мой друг.

– Но двадцать восемь лет! Я… я не знаю, как я…

– Это моя история, а не твое будущее. Я пережил множество страданий, но приобрел при этом много знаний. Не теряй надежды.

Грейди изо всех сил старался не отчаиваться и в конце концов немного приободрился:

– Хорошо, постараюсь. Но боже мой… двадцать восемь лет!

– Нас, действительно, похоронили тут, чтобы мы никогда не смогли никому ничего рассказать. Мы оставлены на милость искусственных интеллектов, выращенных специально, чтобы нас допрашивать, изучать наши умы и создавать модель того, как мы воспринимаем Вселенную. По идее, в конце концов мы должны погибнуть от той жестокости, с которой ИскИны перекраивают нам разум. По плану смерть неизбежна через десять – пятнадцать лет после начала заключения.

– О, господи!..

– Но мы избежали этой судьбы, не так ли? И должны спасти тех, кто, без сомнения, все еще страдает. Со временем нас будет все больше и больше.

Грейди поймал себя на том, что кивает: