Онлайн книга «Поток»
|
– Да. Черт возьми, да. – Поднявшись, он принялся изучать неправдоподобно тонкую черную нить: – Из чего сделан этот проводок? – Из тех же волокон, которые, без сомнения, напихали в твой мозг. – А что произошло с мозгами тех людей, у которых взяли материал? – Все доноры живы. Те же самые системы, которые затолкали проволоку тебе в мозг, способны без всяких проблем ее оттуда извлечь. Мы можем объяснить, как это делается. Грейди рефлекторно потянулся провести рукой по голове, но остановился прежде, чем успел пораниться: – Да. Я бы хотел, чтобы мои мысли снова принадлежали только мне. – У тебя молодой голос. Как давно ты в тюрьме, сынок? Грейди призадумался: – Не знаю. Я оказался тут… в две тысячи шестнадцатом, пожалуй. Да, я уверен. После того как… – На этом его воспоминания оборвались. – Ну, значит, ты самый свеженький зэк из всех, кого нам удалось найти. Уверен, всем остальным захочется услышать последние новости большого мира. – Остальным? Значит, есть кто-то еще? – Да. Мы называем себя Резисторами. – Я видел ваш символ. – Так, значит, ты инженер-электрик? – Типа того. На самом деле я физик. Помимо всего прочего. – Среди нас много людей ренессансного типа – тех, чьи интересы и амбиции не укладываются целиком в рамки одной специальности. – Повисла пауза. – Но я довольно невежлив. Позволь представиться: меня зовут Арчибальд Чаттопадхай, я – ядерный физик и исследователь. У меня также есть неизбывная страсть к греческой поэзии, но я подозреваю, что причиной моего заключения стало первое увелечение, а не второе. Грейди рассмеялся: – Приятно познакомиться, мистер Чаттопадхай. – Зови меня Арчи. Как все. – Хорошо, Арчи. – Грейди скривился, пытаясь сосредоточиться. – Меня зовут… я почти уверен, что меня зовут Джон. Так меня называл искусственный интеллект. А вот в фамилии сомневаюсь. Может, Гордон? Или Гаррисон? – Судя по твоему произношению, похоже, ты белый американец. – Да, похоже на правду. – Рад знакомству, Джон. Настоящее имя мы узнаем в данных системы жизнеобеспечения твоей камеры. – Он помолчал. – Но тебе еще нужно оказать медицинскую помощь. Ты, похоже, систематически отказывался сотрудничать. В такой ситуации допрашивающие ИскИны стараются изолировать человека от его воспоминаний, чтобы у того не осталось причин сопротивляться. Исходя из своего опыта, могу сказать, что такая стратегия редко срабатывает. Психика человека простирается за пределы наших четырех измерений. – Мне об этом говорили не раз. – Сознание прочнее, чем принято считать. Теперь, Джон, ты в безопасности. Мы нашли тебя и уже никогда не бросим. Грейди вдруг разнервничался – то ли от посттравматического стресса, то ли по каким-то другим, неведомым причинам – и у него перехватило дыхание. – Могу я присоединиться к вашей группе, Арчи? – Ты уже один из нас. В противном случае мы просто не смогли бы тебя найти. Грейди кивнул: – Я хочу научиться всему, чему только можно. Я хочу отомстить этим сволочам. – Почему Бюро упекло тебя сюда? – Мы с моим наставником изобрели гравитационное зеркало. Способ перераспределять гравитацию. Его собеседник тихо присвистнул: – Вот это да! Для меня большая честь познакомиться с тобой, мой друг. Это просто удивительно! А как зовут твоего наставника? – Доктор Бертран Олкот. – Гм. Никогда о нем не слышал. Среди нас его определенно нет, но мы отыскали пока ничтожно малое число тюремных камер. Не сомневайся, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы найти доктора Олкота. Грейди почувствовал себя поувереннее: – Хорошо. Странно только, как легко я вспомнил имя Берта, хотя не смог припомнить своего. – Ничего странного. Искусственные интеллекты уничтожают только специфические воспоминания. Некоторые из наших забыли собственную свадьбу и своих детей, зато в деталях помнят, что лежало в бардачке их автомобиля. – Арчи, почему БТК тебя изолировало? – В 1985 году я имел несчастье усовершенствовать процедуру термоядерного синтеза. Грейди нахмурился: – Термоядерный синтез? Но… – Что? – Этот мужик, Грэм Хедрик, глава БТК, он… – …сказал, что это его изобретение. – Ага. – Это следствие безнаказанной власти. Грэм Хедрик не вступал в Бюро – он в нем родился. В семидесятые и восьмидесятые годы его отец руководил там отделением биотехнологии. Хедрик зубами выгрыз себе путь к директорству и теперь пытается переделать прошлое – и свое, и наше. – Как, черт возьми, ему это удалось? – В БТК очень развита сепарация. Там мало кто представляет себе картину в целом, а политика «необходимой лжи» очень этому способствует. Обман рассматривается ими как «необходимая защита от социальных потрясений». Это дало Хедрику свободу действий, и он смог довести свою историю до совершенства – присвоил чужие работы и предстал перед людьми легендарной фигурой. Те, кто знал правду, были либо уничтожены, либо, как я, брошены в «Гибернити». Именно Хедрик убедил предыдущего директора выстроить эту тюрьму – потому что хотел вычеркнуть меня из истории. – Вот ведь сукин сын! Он на самом деле утверждал, будто построил термоядерный реактор. – Меня куда больше заботят будущие поколения, чем моя научная репутация. Грейди посмотрел на Малого, который свернулся рядом с ним на полу. – Ты сказал, что одолел ИскИна твоей камеры. Как ты это сделал? – У меня было много времени и серьезный стимул – не дать этим тупым ИскИнам хозяйничать в моей голове. Тогда, в восьмидесятые, они были менее совершенными, чем сейчас. И оборудование было не такое надежное, и недостатки имелись, которые потом устранили. Но, как только я захватил контроль над своей камерой, сразу начал искать других заключенных. Организовывать их. И сейчас, спустя десятилетия, мы полностью контролируем несколько сегментов «Гибернити», обратив все их оборудование против охраны. Мы контролируем турели, камеры видеонаблюдения и множество других систем. Теперь охранники не смеют расхаживать по своей собственной тюрьме, потому что понятия не имеют, какое оборудование им подчиняется, а какое – нет. – И Хедрик это допускает? – Чтобы допускать или не допускать, директор Хедрик должен об этом знать. А он не знает. Все системы «Гибернити» мониторятся из штаб-квартиры БТК, но там не взвоет ни одна сирена. Если мы пожелаем, то сможем сделать так, что надзиратели этой тюрьмы будут иметь очень бледный вид. Да и здешний гарнизон не представляет собой особой ценности – в большинстве своем это клоны одного знаменитого коммандоса. |