Книга Маленький свободный народец, страница 15 – Терри Пратчетт

Жаворонки пели, как раньше. Изгороди стояли цветущие и нетронутые — ни одна веточка не сломана, ни один цветок не опал. Небо снова было голубым, от алмазного сияния не осталось и следа.

Тиффани посмотрела вниз. На её башмаках таяли последние снежинки. Это её даже немного успокоило. Значит, чудо было на самом деле, она не сошла с ума. Вот и хорошо, потому что, стоило ей закрыть глаза, в ушах раздавалось свистящее дыхание всадника без головы.

Теперь ей требовалось оказаться там, где много людей и жизнь течёт своим чередом. Но ещё больше ей требовались ответы.

А если уж совсем честно, она бы всё отдала за то, чтобы не слышать зловещего дыхания всякий раз, закрывая глаза.

Палатки исчезли. Если не считать нескольких обломков мела, яблочных огрызков и тут и там куриных пёрышек, ничто больше не напоминало о том, что недавно здесь были учителя.

— Эй! Только тихо! — окликнул тоненький голосок.

Тиффани посмотрела вниз. Из-под листа щавеля осторожно выбралась жаба, точнее, жаб.

— Мисс Тик говорила, что ты ещё придёшь, — сказал он. — Наверное, хочешь о многом спросить?

— Обо всём! — выпалила Тиффани. — Мне не дают покоя маленькие человечки! Я не понимаю и половины из того, что они говорят! И они всё время зовут меня каргой!

— О да. Нак-мак-Фигли, — важно кивнул жаб.

— Пошёл снег, а потом исчез, как не было! За мной гнался всадник без головы… А потом один из… как ты их назвал?

— Нак-мак-Фигли, — повторил жаб. — Их ещё называют «пикеты». А сами они себя зовут маленьким свободным народцем*.

— Так вот, один из них ударил головой лошадь! В лоб! И лошадь упала! А она была немаленькая!

— Очень похоже на Фиглей, — подтвердил жаб.

— Я дала им молока, а они опрокинули блюдце!

— Фиглям? Молока?!

— Ты же сам сказал, что они — пикси!*

— Не пикси, а пикеты. И уж чего они не пьют, так это молока.

— Они явились из того же места, откуда Дженни? — спросила Тиффани настойчиво.

— Нет. Они взбунтовались.

— Взбунтовались? Против кого?

— Против всех. И всего, — ответил жаб. — А теперь подбери меня.

— Зачем ещё?

— Затем, что вон та женщина у колодца странно на тебя смотрит. Ради всего святого, подбери меня и положи в карман передника.

Тиффани подхватила жаба с земли и улыбнулась деревенской матроне:

— Понимаете, я собираю раздавленных жаб.

— Какая ты умничка! — сказала женщина и поспешила по своим делам.

— Не смешно, — заявил жаб из кармана.

— Люди всё равно не слышат, что им говорят, — сказала Тиффани.

Она устроилась под деревом и достала жаба из кармана:

— Эти Фигли пытались стащить у нас пару яиц и барана. Но я заставила их всё вернуть.

— Тебе удалось заставить Фиглей вернуть украденное? — поразился жаб. — Они что, все заболели?

— Да нет… На самом деле они где-то даже любезно себя вели. И помогли мне по дому.

— Фигли?! Помогли по дому?! Да они никогда никому не помогают, ни по дому, ни вообще!

— А потом этот всадник без головы! — продолжала Тиффани. — У него головы напрочь не было!

— Ну, иначе бы его на эту работу не взяли, — сказал жаб.

— Скажи мне, что происходит? — попросила Тиффани. — Кто вторгается к нам? Фигли?

Жаб неуверенно замялся:

— Мисс Тик не хотела, чтобы ты ввязывалась в это дело. Она скоро вернётся, приведёт помощь…

— А она успеет вовремя? — упрямо спросила Тиффани.

— Не знаю. Может быть. Но ты лучше не…

— Я хочу знать, что творится!

— Она приведёт ещё кого-нибудь из ведьм, — сказал жаб. — Она считает, тебе не надо…

— Лучше расскажи мне всё, что знаешь, жаба, — проговорила Тиффани. — Мисс Тик здесь нет. А я — есть.

— Столкновение миров, вот что происходит. Нашего и чужого, — сказал жаб. — Теперь довольна? Но дело идёт быстрее, чем ожидала мисс Тик. Все чудовища возвращаются…

— Почему?

— А кто им помешает?

На мгновение воцарилось молчание.

— Я.

По пути на ферму ничего особенного не произошло. Небо оставалось голубым, овцы в загонах вроде бы не носились задом наперёд, в воздухе была разлита знойная пустота. Крысодав возился на тропинке, ведущей к задней двери, — он кого-то поймал и прижимал лапами. Завидев Тиффани, он подхватил добычу зубами и проворно шмыгнул за угол дома. Тиффани очень метко бросалась комьями земли.

Хорошо ещё жертва, которую он сжимал в зубах, не была синей и рыжеволосой.

— Только посмотри на него! — сказала Тиффани. — Жирный трусливый паршивец. Если б он только перестал ловить бедных птенчиков…

— Слушай, а у тебя, случайно, нет какой-нибудь шляпки? — спросил жаб. — Терпеть не могу вот так сидеть и ничего не видеть.

Тиффани с жабом в кармане вошла в молочню, где её обычно никто не трогал до вечера.

В кустах у двери раздались тихие голоса.

— Что крага грит?

— Вона хочет, чтоб кошакс не цапал мал-мал птах.

— И всё-то? Раскудрыть! Да лехко!

Тиффани с величайшей осторожностью высадила жаба на стол.

— Что ты ешь? — спросила она, потому что знала: гостей положено угощать.

— Последнее время перебиваюсь червяками, улитками и всяким таким, — сказал жаб. — Пришлось привыкнуть. Хотя было непросто. Не переживай, если у тебя ничего подобного нет. В конце концов, ты ведь не ожидала в гости жабу.

— Молоко будешь?

— Очень любезно с твоей стороны.

Тиффани налила немного молока в блюдце и стала с интересом смотреть, как жаба ковыляет к нему по столу.

— Ты был прекрасным принцем? — спросила она.

— Ага. Может быть. Типа того, — ответил жаб, принимаясь лакать.

— А почему мисс Тик превратила тебя в жабу? — не унималась Тиффани.

— Кто? Она? Да ей такое не под силу, чтоб ты знала! Превратить человека в жабу так, чтобы он продолжал считать себя человеком, — это серьёзное волшебство. Нет, это не она, это фея-крёстная постаралась. Никогда не связывайся с дамочками, у которых есть такая палочка, а на палочке — звёздочка. Все они подлые, низкие твари.

— Но почему она тебя заколдовала?

Жаб засмущался.

— Не знаю, — признался он. — Я не очень-то хорошо помню, как это было. Просто знаю, что раньше я был человеком. Ну, или мне так кажется. На самом деле, меня от таких мыслей в дрожь бросает. Иногда просыпаюсь по ночам и думаю: а что, если я на самом деле никогда человеком не был? Что, если я всегда был жабой, а однажды чем-то досадил фее-крёстной, и она заколдовала меня, заставив думать, что я бывший человек? Вот уж наказание, врагу не пожелаешь, верно? В смысле, если мне не в кого превращаться обратно… — Жаб поднял на Тиффани встревоженные жёлтые глаза. — Ведь это, должно быть, совсем несложно, задурить жабе голову, правда? Во всяком случае, куда легче, чем превратить сто шестьдесят фунтов человечины в восемь унций жабы, согласна? [8] Ну, то есть я всё думаю: куда лишнее-то делось? То, что в остатке, оно как выглядит? Подумать даже страшно. Да, у меня имеется парочка-другая воспоминаний о том, как я был человеком, но что такое воспоминания? Они ведь только в голове. Почём мне знать, настоящие они или нет? Иногда, особенно если поужинаю несвежим слизняком, я от этих мыслей просыпаюсь по ночам с криком. То есть на самом деле с кваком, конечно. Спасибо за молоко, очень вкусно.