Книга Начало звёздного пути, страница 32 – Александр Санфиров

Когда он выяснил, что его ученик вообще понятия не имеет об этикете, его мрачность еще более возросла. Но началась учеба, по ее ходу княжич начал ловко кланяться, щелкать каблуками и все прочее, и лицо Смолянского просветлело.

– Я-то, грешным делом, думал, что всё, согласился за неделю выучить, а ведь дело-то пропащее, невозможно такое совершить. Повелся на деньги, что его сиятельство ваш батюшка посулил. А тут смотри-ка вроде и получается всё, – пробормотал он себе под нос.

Через три часа повеселевший мажордом ушел, пообещав завтра появиться вновь. А Николку позвали обедать.

Сегодня обед для него не представлял такой трудности, как несколько дней назад. Он вполне свободно действовал множеством вилок, ножей и ложек под внимательным взглядом отца.

Они даже могли вполне свободно разговаривать, почти не отвлекаясь от еды. За столом прислуживал пока Энгельбрехт, но через некоторое время ожидался обоз из Энска, вместе с которым должна была прибыть и челядь для работы во дворце.

Андрей Григорьевич с удовлетворением узнал, что мажордом остался доволен успехами Николеньки, и даже утверждал, что тот вполне сможет предстать через несколько дней перед императором.

– Николенька, послезавтра мы должны посетить с визитом графа Бенкендорфа, я ему очень обязан, и перед аудиенцией его императорского величества этот визит просто необходим. Я надеюсь, что ты не ударишь лицом в грязь и будешь вести себя, как надлежит благородному человеку, – сказал он.

Князь уже не первый раз задавался вопросом неожиданного поведения сына. Он никак не ожидал, что у него совсем не будет черточек, характерных для крепостных, которые очень долго не оставляют человека, даже если он меняет сословие. А вот Николка вел себя совершенно свободно, у него абсолютно не было боязни высоких чинов, притом, что общался он со всеми очень вежливо, при условии, что так же относятся и к нему. На Андрея Григорьевича большое впечатление произвел случай на почтовой станции, когда Николенька, без тени сомнения, заехал в ухо надворному советнику. Для недавнего крепостного крестьянина это было просто невозможно. Князь был далек от того, чтобы считать, что это берет свое благородная кровь. После размышлений он пришел к выводу, что, скорее всего, здесь сыграло роль то, что его сын практически не помнил своей жизни до выздоровления, и тяжелая крестьянская жизнь просто не успела изменить его изначальный характер.

«И очень хорошо, – думал он, – не хватало еще, чтобы Шеховской кого-то боялся».

После обеда в скором времени явился портной, который снял все мерки и, узнав о аудиенции у императора, поспешил сообщить, что все будет сделано так, что государь останется доволен видом молодого князя.

Николка же тем временем у себя в комнате сидел и зачитывался учебником математики Фусса. С недавних пор математика его очаровала, магия цифр – это было что-то. Он с удовольствием помогал управляющему Вершинина в его подсчетах. Тем более что он не нуждался в бумаге и счетах, чтобы записывать свои вычисления. Все цифры аккуратными рядами становились в правильном порядке в его голове, и через мгновение выдавался правильный результат. Откуда у князя появился такой труд Фусса, как «Начальные основания чистой математики», его не интересовало. Он сидел, уставясь в учебник, и только одна за одной шелестел страницами, укладывая их в своей памяти. Темп чтения лишь немного снизился, когда он добрался до третьей части руководства, где описывались основания дифференциального и интегрального исчисления.

Когда он закончил чтение, его слегка познабливало и кружилась голова.

«Наверно, перечитал», – успел он подумать и потерял сознание.

Когда он открыл глаза, вокруг вроде ничего не изменилось, вот только явно потемнело за окном, а на часах было около четырех пополудни,

«Вот, оказывается, и мои способности имеют пределы, – заключил он, пытаясь подняться, – придется умерить свои аппетиты. Хорошо, что в комнату никто не заходил. Ну ладно, я пока больше читать не буду, просто просмотрю еще раз, что за книги мне принесли», – успокоил он сам себя, вышел в коридор, зажег свечу от печки и потом уже несколько свечей у себя на столе и вновь зарылся в тяжелые фолианты.

И тут среди них он обнаружил что-то вроде тетради, на которой было напечатано название: «Руководство, как следует производить криптограммы и тайнопись. Сия метода написана бароном Шиллингом фон Капштадом в 1831 году».

Его опять же не интересовал вопрос, каким образом секретная инструкция попала в библиотеку князя. И, оценив ее размер, он решил, что с ним ничего не случится, если он прочитает и эту тонкую книгу.

В красивом особняке на Большой Миллионной, как обычно, собирались гости.

Хозяйка салона княгиня Евдокия Ивановна Голицына не могла прожить и нескольких дней, чтобы в своем салоне не принять именитых литераторов, военных, известных дипломатов. Вот и сегодня в ее гостеприимном доме собрался цвет столичного общества.

Как же, прием у княгини означал для побывавшего там подъем на другую, более высокую ступеньку. Ведь так приятно между делом сказать:

– Да вот, на днях в салоне княгини Голицыной имел беседу с его сиятельством графом N, или с ее сиятельством княгиней X.

Однако сегодня настроение Евдокии Ивановны было слегка испорчено. Испортил его, сам того не подозревая, князь Шеховской. Узнав о прибытии князя в Петербург, Голицына решила, что он всенепременно должен побывать у нее в ближайшие дни. Ведь в свое время исчезновение блестящего офицера, генерала, произвело фурор. Он даже получил в определенных кругах прозвище сельского затворника.

И княгиня ясно понимала, что на князя будет много желающих, и о ее салоне в очередной раз будут говорить.

А сейчас она сидела в глубоком кресле у себя в будуаре, собираясь выйти к гостям, и нервно мяла в руке ответную записку Андрея Григорьевича, в которой он заверял ее в своей преданности, уважении, но отклонял приглашение по причине болезни.

«Как он посмел, – думала княгиня, – когда это от моего приглашения отказывались?»

От ущемленного женского самолюбия она даже не обратила внимания, что Шеховской не отказывался, а только просил отсрочить визит по причине болезни и неотложных дел.

Это, наверно, происходило еще и оттого, что она не могла ему простить равнодушия к судьбе декабристов, которых когда-то она опекала, а главное, как ей когда-то донесли, он якобы глумился над проектом конституции Российской империи, который она сочиняла не один год. В гневе она думала, что повторного приглашения Шеховской от нее не дождется.

Но когда она вышла к гостям, оказалось, что разговор там идет именно о князе.

Видимо, не только она заинтересовалась внезапным приездом князя в Петербург.

– Présentez chéri il est venu avec son fils, – говорила одна из дам.

– Ne peut – être qu'il n'a jamais été le fils de! – восклицала другая.