Онлайн книга «Любимые дети, или Моя чужая семья»
– Договорились. Я внезапно вспомнила о своей сумочке. Черт! – Мне нужно зайти в офис за сумочкой, – пробормотала я. – Я сама принесу. Попрошу отдать ее мне. Как она выглядит? – Почему ты так добра? – Потому что ты помогла мне. – Может, ты пожалеешь о своей доброте, когда услышишь, почему меня закрыли. Она пожала плечами, словно то, что я сделала, было вовсе не важным. – Так какая она? – Маленькая. – Я развела дрожащие руки дюймов на десять. – Коричнево-желтоватая с длинным ремешком. – Хорошо. Встретимся на парковке. Я почти пробежала через библиотеку, не глядя по сторонам и надеясь, что никто на меня не смотрит. Я даже не сознавала, что затаила дыхание, пока не вышла на улицу. И только тогда судорожно втянула в себя воздух. Джен последовала на своей машине за мной. Мы остановились у кафетерия. Я заплатила за наши мокко латте, и она не стала возражать. У меня сложилось впечатление, что у нее совсем немного денег. – А теперь, – тихо сказала она, как только мы сели в кабинку, – давай подробности. Почему тебя закрыли? Я нервно побарабанила пальцами по крышке своего стаканчика. – Помнишь, как года полтора назад в Серф-Сити был пожар? Ты, конечно, была тогда в Эшвилле, но я уверена, что слышала новости. Об этом передавали повсюду. В одной из церквей ночевали дети из группы молодых прихожан, и… она была заперта… Там проходило нечто вроде демонстрации. Я замолчала, потому что видела, как в ее голове встают на место кусочки пазла. – Мэгги Локвуд! – воскликнула она. – Ой! Я наморщила нос. – Точно. Мне показалось, что она слегка отодвинулась, но, может, это только мое воображение? – Значит, люди расстроены, что ты получила недостаточно долгий срок? – Верно. – Вот это да! Я уставилась на крышку моего стаканчика, на которой ногтем чертила крестики. Джен нахмурилась: – Ты не кажешься… не могу представить, что ты можешь быть поджигательницей. – Но я ничего не поджигала. И никогда не собиралась никого убивать и обижать. – Да, помню. Какой-то мальчишка бросил зажженную сигарету на то место, где был вылит бензин, верно? – Спичку. – И там еще… было что-то… насчет того, что обвинили твоего брата. – Энди, – кивнула я. – Он спас много людей, сумев найти выход из церкви, но тогда полиция посчитала, что это он устроил пожар. – А ты сказала правду? – Я слишком долго молчала. И моему бедному брату пришлось много пережить. – Но он сам мог погибнуть. – Никогда не говори такого. Я не могу даже думать об этом. Джен отпила свой латте: – Почему ты это сделала? Я рассказала. Все рассказала о Бене. О моем временном помешательстве. О том, как я любила. Так сильно, что хотела дать ему шанс показать себя с лучшей стороны. О том, что церковь все равно собирались сносить через год-другой. – Демонстрацию должны были проводить в другом здании. Поэтому, когда они перебрались в церковь, конечно, я решила отменить пожар. – Но другой мальчишка бросил спичку. Я кивнула. – Как ужасно! Она сжала стаканчик обеими руками, словно пытаясь их согреть. – Ты когда-нибудь думаешь о погибших? – неожиданно спросила она. – То есть они преследуют тебя? Не в смысле привидений. Ну, ты знаешь, о чем я. Я кивнула. «Преследуют» было почти идеальным обозначением того, что я чувствовала по поводу Джорди Мэттьюз, Хендерсона Райта и мистера Игглза. – Я постоянно о них думаю. И о людях, которые вынуждены всю жизнь жить со шрамами. – Их много? Она глотнула латте. – Да, и хуже всего… ты слышала о пропавшей женщине? Саре Уэстон. – Да, слышала в новостях. Так это ее сын пострадал на пожаре, верно? – Да, Кит. И он, в общем, мой единокровный брат… ну, это долгая история. – Правда?! Я закатила глаза, чтобы показать, как длинна и запутанна эта история. – У него шрамы на лице и руках. Мать собирается попросить его переехать к нам, пока Сара… отсутствует. Сегодня. Ма попросит его сегодня. И чем больше я думала об этом, тем отчетливее сознавала, что она должна это сделать. Хотя не могла вынести мысли о том, что он будет жить с нами. Со мной. Но я даже представить не могла, каково все это для Кита. Ему придется всю жизнь носить эти шрамы, а теперь и Сара пропала. Все же я хотела одного: больше никогда его не видеть. Как я буду обедать с ним и проходить мимо него в коридоре, смотреть с ним телевизор в гостиной, не теряя самообладания? Невозможно. – Как ты думаешь, что случилось с его матерью? – Я просто не знаю. Все это так странно. Я только надеюсь, что она не… не мертва. Невыносимо думать, что ее больше нет, но она не могла просто исчезнуть. Более ответственного человека я не знаю. – А как получилось, что ее сын – твой единокровный брат? – У Сары был роман с моим отцом. Он погиб, когда мне было восемь лет. – Вот это да! То есть у него был роман в то время, как он был женат на твоей матери? Я кивнула: – Мы узнали об этом только год назад, когда все вышло наружу. – Твоя мать – удивительная женщина, если приглашает его в ваш дом. – У нее было время свыкнуться со всем этим. Она и Сара были лучшими подругами. Но после пожара все изменилось, и история с отцом и Сарой вышла на свет божий. Я слишком разболталась и была немного пристыжена. Но Джен так внимательна! И ничего из сказанного пока что ее не отпугнуло. – Так что случилось с Беном? Ты по-прежнему сходишь по нему с ума? – Черта с два! Я обнаружила, что все это время он меня обманывал. – Ой. – Правда. Джен допила кофе. – Я сама творила немало безумств из-за парней, – сказала она. – Даже пожары устраивала? – Ну… нет! – рассмеялась она. – Тут ты меня обставила!.. – Хочешь сегодня приехать ко мне? – спросила она, когда мы пошли к машинам. – Я люблю стряпать. И приготовлю обед. – Шутишь? – спросила я. – Хочешь встретиться со мной после того, что я тебе рассказала? – Все в порядке, Мэгги. |