Онлайн книга «Любимые дети, или Моя чужая семья»
– Без проблем. Меня разрывало желание зарыться в меню и оглядеться в поисках Джорджии Энн, чтобы не сталкиваться с ней. Подошла другая официантка, чтобы принять заказ. – Что будете пить? – спросила она. Судя по взгляду, она меня узнала. Я, заикаясь, заказала кока-колу. Официантка вернулась на кухню. – Она, возможно, плюнет в стакан, прежде чем принести его мне, – пробормотала я. – У тебя начинается паранойя, – покачала головой Джен. Мне показалось, что она немного раздражена, словно ее достала моя жалость к себе. Возможно, это действительно раздражает! О чем мы говорили перед тем, как сесть? Ах да, о Саре. О самоубийстве. Я не хотела возвращаться к этой теме. Но Джен не желала говорить о своей семье, так что придется попробовать что-то еще. – Просвети меня, как идет твой поиск колледжа, – попросила я. Эта тема всегда казалась безопасной. – Прекрасно. Джен пила через соломинку охлажденный чай. – Но библиотека без тебя уже совсем не та. – Да, никто ни в кого не плюется, – согласилась я. «Прекрати», – велела я себе. Но Джен рассмеялась. – Если я решу, что хочу уехать из штата, – начала она, – придется собираться как можно скорее. Чтобы я смогла стать постоянным жителем другого штата, там, где выберу колледж. Для постоянных жителей обучение дешевле. Намного. Иначе я просто не смогу позволить себе учиться. – Угу. Я почувствовала, как при мысли об ее отъезде голову окутало большое, густое, черное облако. Поверить невозможно, как сильно я к ней привязалась. Моя единственная подруга. – Надеюсь, ты не переедешь, – сказала я. Официантка поставила передо мной стакан с колой. – Уже решили, что хотите? – лениво спросила она. Мы заказали сэндвичи с крабовыми котлетками, и официантка не потрудилась записать. Захлопнула наши меню и отправилась на кухню. Джен вертела соломинкой в чае. – Я пока еще ничего не решила насчет колледжа. Здешняя жизнь слишком хороша, и я люблю торчать на пляже. – У тебя классный загар, – признала я. – По большей части фальшивый. Крем, – пояснила Джен. – Просто ненавижу быть бледной. – Как я, – вздохнула я. Год в тюрьме с кого угодно сотрет краски. – Ты будешь прекрасна, даже если позеленеешь, – заверила она. Я впервые насторожилась. Не может ли она быть лесбиянкой? Надеюсь, что нет. Только этого мне не хватает! Несколько заключенных подкатывались ко мне, но я смогла от них отделаться. Парни в школе говорили, что я горячая штучка или что-то в этом роде. Бен единственный, кто употреблял слово «прекрасная». Но тут я вспомнила о противозачаточных таблетках Джен. Слава богу! – Как больница? – спросила она. – Все еще работаешь? – И мне очень нравится. Все такие славные, и дети… они удивительные, храбрые и нуждаются во мне. Мисс Хелен сказала, что все сестры говорят обо мне после того случая с Мэдисон и ее настоящим отцом. «Ты была хладнокровна, собранна и спокойна», – говорила она мне. – У меня от больниц мурашки по коже, – сообщила Джен. – А я ничего. – Может, найдешь себе подходящего доктора в пару, – улыбнулась она. – Нет уж, спасибо. Я еще долго не найду себе пару. Хотя есть один доктор, который напоминает мне Бена. – Бена? Парня, из-за которого ты зажгла огонь? – Я ничего не зажигала. – Ну, устроила пожар, – закатила глаза Джен. – Да. Именно. Противно, что меня тянет к кому-то, кто напоминает мне его. Я хочу забыть Бена. Я уже его забыла. – Я пошутила насчет романа с доктором, – поспешно сказала Джен. – Сколько ему лет? – Не знаю. Примерно ровесник Бена. – Серьезно? А сколько Бену? – На одиннадцать лет старше меня. – Брось! Она откинулась на спинку стула и уставилась на меня. – Спятила? – Знаю. – Ты бы лучше поговорила об этом со своим психотерапевтом, пока не наделала глупостей. Что она имела в виду под глупостями? Новый пожар? – Я не собираюсь делать глупости, – отрезала я. – Потому что держу себя в руках. Мне ужасно хотелось повернуть беседу в другое русло. Поговорить о Джен. – Так как насчет тебя? У тебя есть бойфренд? Встречала других парней, пока лежала на пляже? – В общем, нет. Только так, поздороваться, не более того. Уголком глаза я заметила женщину, подходившую к моему столу. Это не наша официантка, потому что на женщине юбка. Но я боялась поднять глаза: а вдруг это Джорджия Энн? – Мэгги Локвуд? Я собралась и взглянула на нее. Средних лет, с короткими, пышными светлыми волосами и голубыми глазами… она казалась знакомой, но где я ее видела? Она уставилась на меня, и я застыла, готовая к плевкам или чему-то похуже. – Да. Я вцепилась в лежавшую на коленях салфетку. По-моему, Джен затаила дыхание. – Я – Лерлин Райт. Мать Хендерсона Райта. О боже! Хендерсон Райт, тот мальчик, который погиб в огне. Я вспомнила его увеличенную фотографию на поминальной службе. Он и его семья были бездомными. Жили в машине. – Мне так жаль… Во рту так пересохло, что язык едва ворочался. – Я только хотела, чтобы вы знали: мы с мужем прощаем вас, – спокойно сказала она. Ее руки были сложены на сумочке, свисавшей с запястья. – Я знаю, что некоторые люди по-прежнему распаляют в себе гнев. Но мы не из таких. Мои щеки горели. Я готовилась к атаке. Атаку, возможно, было легче перенести. А это – подарок, которого я не заслужила. – Спасибо, – прошептала я. – И все же… я хотела бы исправить… – Знаю. Она положила руку мне на плечо: – Знаю, что хотели бы. Вы не воплощенное зло. Иисусе велел нам прощать других, чтобы найти спасение. Я кивнула. Шея не ворочалась, словно деревянная. – Послушайте, – сказала она, – я знаю, что вы не религиозны. Но я помню церковь вашего отца… Искатели? – Свободные Искатели, – выдавила я. – Верно. И я знаю, что она, возможно, оказала на вас ужасное влияние. Но, если как-нибудь в воскресенье захотите прийти в нашу церковь, мы будем рады. Там вы найдете спасение, Мэгги. Я уверена. – Спасибо, – повторила я. |