Онлайн книга «Сага о реконе»
|
Тут налетели товарищи нурманна, схватили Плюща с Бородиным, скрутили, как им удобно, и повязали руки обоих кожаными ремешками. – Готово, Хёгни! – весело сказал викинг в полосатой рубахе – пробежав стометровку, он даже не запыхался. – Слава Одину, и в деревню спускаться не надо! Языки сами пришли! Рыжий, которого и звали Хёгни, гулко захохотал. – Слава нам! – воскликнул он. – Конунг знал, кого посылать, хо-хо! Ладно, раскладываем этих. Косой, у тебя самый острый нож. – А пастухи не услышат? – усомнился тот. – Надо чтоб по-тихому. – Не услышат, – отмахнулся Хёгни. – Только не сразу пальцы отчикивай, а до фаланги. – Да это же не воинская порода! Я не успею второй палец отрезать, как они загомонят! – Эй, вы! – прикрикнул Костя самым мужественным голосом, какой только мог изобразить. – Вы чего задумали? Выпытать у нас, что нужно, и с кручи долой? Вы что?! Мы же к вам шли, не видите, что ли? К конунгу вашему! – Да ну? – хмыкнул Хёгни и велел: – Рассказывай. – Я обо всем расскажу только самому конунгу, – твердо заявил Плющ, – ибо есть вещи, о которых простому воину знать не положено. – Это кто тут простой воин? – оскорбился рыжий. – Ну ты же не ярл! – выкрутился Костя. – Конечно, пытки я не снесу и все тебе выложу. И что ты станешь делать потом, когда конунг обо всем узнает? – О чем?! – рявкнул Хёгни и легонько треснул Плющу кулаком в скулу. Костя упал в траву. Не сразу поднявшись после нокаута, чувствуя слабый звон в ушах, он упрямо пробубнил: – Об этом должен узнать только конунг. Рыжий сплюнул. – Ладно, двинули, ребята! – раздраженно сказал он. – А этих разговорим в лагере. Тем более что сэконунг так и велел. Торстейн, коней! Косой вывел из зарослей пятерых лошадок, низкорослых и мохнатых. – Эй, вы! – обратился третий из викингов к «этим». – По коням. Попробуете улизнуть – шкуру сниму! Дошло? – Дошло, – огрызнулся Валерий. – Об оружии не прошу, все равно не вернете. Сумку-то хоть отдайте! Третий пожал плечами да и набросил сумку хозяину на шею. – Носи, – буркнул он. – А чего там, Ракни? – поосторожничал Хёгни. – Да мелочь всякая – крючки, огниво… Плющ, сильно расстроенный потерей оружия и позорным поражением, повысил голос: – Чего вы вообще пристали? Мы вас трогали? Викинги расхохотались, а Торстейн добродушно ткнул кулаком Косте в спину. – Они нас… не трогали… – кис от смеха Хёгни. – Попробовал бы ты нас тронуть, селедка дохлая! – Ну тронули же, – рассудил Ракни. – Вона, щит тебе попортили. – Во-во, – сразу заворчал рыжий и пихнул Бородина. – Вперед, дохлятина! Валерия с Константином легко усадили на коней и привязали к седлам. Первым ехал Хёгни на гнедом коньке, за ним поспевали пленные, а Косой с Ракни, тоже верхом, трюхали сзади, прикрывая тылы и лениво переговариваясь. – Зря сэконунг выжидает, – рассуждал Торстейн. – Ярл уж какой день гуляет, вроде как из похода вернулся. Взяли бы их тепленькими! Ракни фыркнул насмешливо. – Вот когда в конунги выйдешь, – сказал он, – вот тогда и будешь решать, в какое время да что творить. Косой засопел. – Ты тут еще будешь, – проворчал он. Бородин, зыркая по сторонам, пришатнулся к Плющу поближе и сказал тихонько: – Вроде, не местные они… – Похоже, хотят на ярла напасть, отнять и поделить. Они все вроде как люди какого-то конунга… Сэконунга. – Знаю, – чуток обрадовался Валера, – это морской конунг. Корабли у него есть и дружина, а земель с подданными – нету. – Понятненько… Может, это тот самый Гунульф? В следующий момент древко копья пребольно ткнулось бывшему своему хозяину в спину. Костя чуть кубарем не полетел с седла. – Чего там шепчетесь? – прикрикнул Ракни. – Молчать! Плющ стиснул зубы, прокручивая в воображении, что бы он сделал с этим наглым викингом, будь он покруче. Картинки всплывали яркие… – Слушайте, – пересилил он себя, – чего вы нас-то сцапали? Мы ж не из дружины ярловой, не знаем ничего! – Все так говорят, – сказал Хёгни через плечо. – А как начнешь ремешки со спины вырезать, сразу и память возвращается, и говорливыми все становятся – страсть! – А помнишь того тощего монашка? – оживился Торстейн. – Мы его с Бьёрном из рясы-то вынули – ну, цыпленок-цыпленком, да еще и ощипанный. Уложили возле муравейника, колышки вбили в землю, ручки-ножки к ним привязали, порезали монашка синюшного – чуток совсем, лишь бы кровь покапала, а мураши и полезли! Как стали его жрать! Облепили всего, а тот воет, корчится… – Долго выл? – поинтересовался Ракни. – Не знаю, конунг нас в другое место послал. Костя похолодел. Пытки – это серьезно. Если герои мужественно молчат на допросе с пристрастием, значит, гнать надо палачей-непрофессионалов. У заплечных дел мастеров даже статуя заговорит! А хуже всего то, что, ломая своим жертвам кости, палачи самого человека ломают, лишают его воли к сопротивлению, превращают в забитое животное. – Пытать обещают, – шепнул Валера. – Так мы ж не знаем ничего! – А им по фигу… Плющ даже не пытался себя обманывать, изображая готовность к подвигу. Как выяснилось, он оказался совершенно ни к чему не готовым. Страшно было Косте, страшно и гадостно. И злая досада пробивалась. Регулятор… Какой он, к троллям, Регулятор? Сейчас самого так отрегулируют, что ни ножек, ни рожек не останется… Ехали споро, без задержек. Вскоре вся кавалькада миновала соседний фьорд, Вегейрфьорд, и дорога пошла вниз, углубляясь в утесы, кое-где осененные кронами живучих сосен, закогтивших корнями замшелые скалы, прораставших на голых камнях. Спустившись по ту сторону хребта, отгораживавшего Вегейрфьорд от северных ветров, викинги вышли к двум белым скалам, словно сторожившим вход в мрачное ущелье, промозглое и лишенное солнечного света. – Тролльботн [48] , – буркнул Хёгни, ежась поневоле. Костя криво усмехнулся – проняло рыжего! Боится нечисти, чучело с мышцами. По дну ущелья, усеянному галькой, тек ручеек, впадавший в укромный залив. Сразу по выходу из Тролльботна, по обе стороны тянулся неширокий бережок. |