Онлайн книга «Позывной: «Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина»
|
– Слухать усим! Прыготовыться к атаке! Товарищ лейтенант, чёму не включаете ЭСБР? [13] – Рано, Павло! Включу на боевом курсе. Челышев собрался, сосредоточился. Медленно вдохнул и резко выдохнул. Приготовиться… И вот показался огромный зеленый луг, прочерченный белой бетонной полосой, а по краю – серые здания ангаров, темные скобы капониров, и самолеты, самолеты… «Мессершмитты» и «Фокке-Вульфы» стояли группами и поодиночке, в капонирах и на рулежных дорожках, замаскированные и на открытых стоянках. – Называется: «Не ждали!» – подал голос стрелок-радист. Ведущий «Пе-2» уже подлетел к границе аэродрома, когда перед ним в небе вспухли первые разрывы. По летному полю пополз тонкий шлейф пыли – дежурные «Мессеры» пошли на взлет. – Запызнылысь! – хохотнул штурман. Зенитки палили залпами. Бело-черные и серые хлопья клубились тут и там, сливаясь в распухавшее облако. И точно, «запызнылысь»! Ведущий лег на боевой курс, вот его зелено-голубая «пешка» взмахнула двухкилевым хвостом, словно ныряющий кит, и опрокинулась в крутое пике. Атака началась! На стоянках рвались авиабомбы, разбрасывая, ломая фашистские самолеты, будто игрушечные. Зачадили пожары. Славно! – Командир! Разрывы справа – пятьдесят метров! Теперь слева – тридцать! «Пешку» тряхнуло. Челышев следил, не мигая, за хвостом «петлякова», летевшего впереди. Тот начал противозенитный маневр, и пилот повторил его. – Включаю ЭСБР! Угол пикирования сделаем семьдесят градусов. Слышишь? Выдержи! – Вас понял! Выпускаю тормозные решетки! В рев моторов вплелся резковатый шумок, добавленный открывшимися решетками. «Пе-2» резко уменьшил скорость, будто кто прихватил его за хвост, осаживая. – Потеряй еще двести метров! Так! Боевой! Пилот мельком глянул вниз. – Давай по целям, что у ангара! – Так я и хочу! Влево – восемь! Еще! Замри! Пошел! Челышев с силой отжал штурвал. «Пешка» опустила нос, и серые рулежные дорожки с распластавшимися вдоль них «худыми» и «лаптежниками», черные крыши ангаров – все это встало в прицеле. – Выводи! – штурман хлопнул пилота по плечу. Челышев вдавил боевую кнопку в гнездо на штурвале, «Петляков», дрожа, приподнял нос, выходя из пикирования, а с держателей сорвались бомбы. – Есть попадания! Цель накрыта! Хлопнули, закрывшись, бомболюки. Самолет на огромной скорости промчался над горящими аэродромными строениями. Челышев двинул правую педаль, начиная разворот, и в ту же секунду совсем рядом с «пешкой» рванула ослепительная вспышка огня. Штурвал вырвался из рук, машину бросило вверх и влево, заваливая на спину, ударил такой грохот, что даже рев моторов заглушил. Пилот сослепу вцепился в штурвал, сдвигая тот в нейтраль. Бомбардировщик продолжало тянуть вправо, заваливать, опрокидывать. – Попали-таки, сволочи! – Командир, нас подбили! Прямо в двигло! – Вижу. Чую. Взрыв 88-мм снаряда разворотил правый двигатель, повредил обшивку крыла, задирая листы дюраля и оголяя лонжероны. Под напором воздуха по крылу черной ребристой дорожкой растекалось моторное масло. – Только б не загорелся! Челышев дотянулся и выключил зажигание правого мотора. Самолет резко убавил скорость, но тянул, рулей слушался. Летел устойчиво. – Раненые есть? Осмотрите машину! – Повреждена обшивка правой плоскости и стабилизатора, разбита мотогондола. Оторвано правое колесо. – Ах ты… Пилот начал осторожный разворот в сторону работающего движка – при малейшей резкости или неточности движения рулей самолет легко сорвется в штопор… – Командир! Командир! – закричал радист. – Снизу заходят три «Мессера»! Дистанция – два километра! Штурман откинул к борту свое сиденье-тарелку и встал на ноги к пулемету. – Атакуют с двух сторон! – Павло! Подпускай поближе, береги патроны! – Маневр влево! ШКАС пустил очередь, захлебываясь от выстрелов. Вражьи трассы пронеслись мимо. Застучал крупнокалиберный пулемет радиста, и два «худых» отвернули, не открывая огня. – Заходят сверху и снизу! – Маневр влево! Маневр вправо! Вправо сложнее – мотор разбит. Так и упасть можно… Басовито застучал люковый пулемет, и тут же «пешка» резко задрожала – в дюрале правого крыла проявились зазубрины новых дыр. – Командир! Наши! – Что? Где?! – Сверху сзади! «Ишаки», родимые! «И-16» налетели чуть ли не эскадрильей, с ходу опустив «худого», остальные не стали связываться. – Командир! До дому? – Не долетим. Сядем, где удастся. Ближайшие к границе аэродромы были разворочены авиабомбами, стали тянуть чуть дальше. – Впереди по курсу СБ! Серебристая «эсбушка» подлетала к границе летного поля. Вот и шасси выпустила… – Заходи, командир, на посадку. – Добро. Вхожу в круг. С места, где находился КП, взвилась зеленая ракета. Там стояла толпа людей, махала руками. Кто-то выбежал вперед, поднял над головой белый флажок… Посадка разрешена. Д. Щербин, командир разведвзвода 8-го полка 4-й танковой дивизии: «В четыре часа утра на опушке леса недалеко от Волковыска немецкий самолет выбрасывал десант. Получили команду взять десантников в плен. Около 30 человек расстреляли на месте. Часов с пяти с Волковысской церкви по нам был открыт пулеметно-минометный огонь. Вот так нас встретил Волковыск. Предательство, измена. Обидно было до того, что слезы появлялись на глазах, а некоторые плакали. От Волковыска мы взяли курс отступления к юго-западу от Минска, а 26 июня, израсходовав все боеприпасы и горючее, начали прорываться группами в Полесье – в направлении Мозыря, лишь бы не попасть в плен. И вот началось мытарство – не то ты военный, не то гражданский. Всю ночь идешь голодный, а днем смотришь из-за леса, как сплошным потоком в небе плывут двухмоторные самолеты с черной свастикой в направлении Смоленска и Москвы». Глава 3
«Летающий танк» 430-й штурмовой авиаполк, вооруженный новейшими совсекретными бронированными «Ил-2», был переброшен на аэродром Зубово, что под Оршей, где и пополнил 23-ю САД [14] . |