Онлайн книга «Шестой сон»
– И где же ее разум витает? – вздохнул Жак. – Согласно ее собственным исследованиям, вполне вероятно, что кома является состоянием, при котором разум перешагнул пятую стадию и застрял там. – В пятой стадии человек, как правило, видит сны, но ее глазные яблоки неподвижны. – По моему мнению, она находится за пределами обычный комы. Жак снова посмотрел на мать – без привычной мимики она казалась… нет, не спящей – неживой. – Два процента людей, перенесших кому, выходят из нее без тяжелых последствий. Ну что, вы согласны, что мы перевезем ее к нам? Жак утвердительно кивнул, затем взял Джакометти за запястье: – Обещайте, что мы сделаем все, чтобы ее спасти. 61 Кровать, на которой он спал в детстве, теперь вселяла в него беспокойство. Жак Кляйн лег под одеяло, закрыл глаза и вспомнил о том времени, когда кровать представлялась ему кораблем, на котором он чувствовал себя в безопасности. Только ребенок может верить в существование некоего места, в котором можно пребывать в полной безопасности. С возрастом мы начинаем понимать, что всякого рода сюрпризы могут поджидать нас где угодно. Шамбайя легла рядом с ним. – Давай спать, – предложила она. Жак не нуждался в уговорах, он уже знал, что будет делать. Первая, вторая, третья, четвертая и, наконец, пятая стадии преодолены. Он вернулся в свое сновидение. Остров Розового песка. Его «будущий я» был уже там, по обыкновению одетый в гавайскую рубашку, с бокалом пина-колады в руке. Но сей раз он не раскачивался в кресле, а сидел на скале, устремив взгляд куда-то вдаль. – Все из-за вас, Ж.К.64, если бы я не вмешался, она бы, возможно, справилась сама. – Нет, Джакометти тебе все объяснил. Это русская рулетка. Дело могло плохо кончиться в любой момент. Благодаря тебе «скорая помощь» вовремя оказалась на месте. Будь по-иному, в четыре часа утра на пустынной улице никто не оказал бы ей помощь, и она могла бы скончаться в одиночестве. Ты ее спас. – Она превратилась в овощ. – Она жива. И есть шанс, что она придет в сознание. – Два процента из ста! – Это лучше, чем ничего. Ж.К.44, ты можешь спасти ее. Я знаю это, потому что нахожусь в твоем будущем. – Как? – Она подсказала тебе ответ. Нужно достичь шестой стадии сна. – Но это невозможно. Никто не смог до нее добраться. – Это возможно, раз я говорю с тобой здесь и сейчас. Несомненно, в линиях будущего есть бороздка, ведущая от сорокачетырехлетнего Жака Кляйна, который не знает, как достичь шестой стадии, к шестидесятичетырехлетнему Жаку Кляйну, использующему это открытие для путешествий во времени. Подумай хорошенько, у тебя на руках есть все карты, чтобы выиграть партию, определи правильный ход мыслей и правильную комбинацию идей. Победа рядом, я в этом уверен. Ты способен добиться успеха. И я тому живое доказательство. Жак поморщился. Мысли путались в голове. Он сел на розовый песок, посмотрел вдаль и впервые пожалел о том, что владеет техникой осознанных снов. Прежде происходящее было неожиданным и непонятным, теперь же оно укладывалось в рамки. Ему подумалось, что быть режиссером-постановщиком своих снов в конечном счете менее приятно, чем их пассивным зрителем. Но было уже поздно, его сны больше не могли обрести утраченную «невинность», превратившись в одну из сторон его реальной жизни. Такой ценой он распрощался со своей безответственностью. 62 Шамбайя в сопровождении Икара прогуливалась по Парижу, уворачиваясь от машин, скутеров, велосипедов, спешащих пешеходов, голубиного помета и собачьих какашек. Как только улеглись волнения, сенои, мать и сын, не смогли усидеть дома, влекомые неизведанным миром. Икар повел мать на Монмартр. Они посетили базилику Сакре-Кёр, виноградники, площадь Тертр, прогулялись по улицам этой большой деревни под названием «Париж». Молодой человек не скупился на детали, будто описывал картину: – Над нами голубое небо, по которому плывут порядка двадцати небольших облаков размером со сжатый кулак. Впереди – Сакре-Кёр. Заостренные белые купола похожи на женские груди. Вся поверхность украшена надписями. Еще я вижу скульптуры каких-то неизвестных животных, людей. Вокруг базилики летают сотни черных птиц – вероятно, голубей и воробьев. Справа – Дефанс, деловой район с высотными зданиями. Из нагромождения зданий с серыми крышами выглядывает Эйфелева башня – это вытянутый треугольник из металла, устремившийся в небо, словно пронизанное нервами дерево… Икар был поистине неутомим, и он старался не упустить ни малейшей детали. Шамбайя радовалась и кивала, подбадривая его. Она давала ему знак, когда картинка со всей четкостью возникала в ее голове. Жак отпустил их знакомиться с городом, а сам отправился дежурить у постели матери в клинику «Морфей», которая находилась недалеко от их квартиры, на улице Ламарк. Современные помещения клиники скрывались за фасадом XIX века. Как и обещал Джакометти, Каролине Кляйн оказывали там особое внимание. Палата, в которой она лежала, была погружена в полумрак, температура поддерживалась ниже пятнадцати градусов. Медицинские приборы, окружавшие ее постель, были почти незаметны, поскольку работали очень тихо. Казалось, Каролина спит. Жаку вспомнилась сказка «Спящая красавица», только в данном случае красавица была семидесятишестилетней и, пожалуй, полноватой. В палате появился Джакометти и попросил Жака пройти с ним в его кабинет. Над его креслом висела табличка с названием клиники: «КЛИНИКА “МОРФЕЙ”», а ниже: «СОН – ЛУЧШЕЕ ЛЕКАРСТВО». Жак рассматривал изображение греческого бога, логотип клиники. – Что конкретно о нем говорится в мифах? – спросил он, чтобы прервать молчание. – Морфей – один из богов греческой мифологии. Благодаря крыльям бабочки он перемещался легко и бесшумно, в отличие от других богов, чьи крылья были из перьев. При этом он рассеивал маковые зерна, которые были общеупотребительным снотворным в античной Греции. – Морфей усыплял людей, посыпая их маковыми зернами? – Да. Поэтому позже в некоторых странах его прозвали «Песочник». – А почему он держит зеркало в руке? – Считалось, что именно при помощи зеркала Морфей показывает сновидения спящему человеку. Перед смертными он часто представал в облике близкого человека. А в отдельных случаях мог перенять черты лица самого спящего. – Или его лицо в более старшем возрасте? – прошептал Жак, задавая вопрос скорее себе, нежели Джакометти. – Морфей, как на то указывает его имя, по желанию может менять свою внешность. Такие слова, как «морфология», «аморфный», «полиморфный», одно-коренные. |