Онлайн книга «Полудемон. Счастье короля»
И все же… Тонкое хрупкое тело, узкая кость, длинные белые волосы, громадные голубые глаза — все это было от матери, Абигейл видела. Но черты лица… И плотно сжатые тонкие губы, и нос с горбинкой, и разрез глаз, и надменное выражение лица… Кто же был отцом ребенка Мишель? Но в свое время она не поинтересовалась этим вопросом, а потом уже было поздно искать ответы. Александр молчал, Мишель уже тоже не спросишь… Кто?! Александр кланялся, улыбался, был изысканно вежлив, а Абигейл уже понимала, что в ее дом вступил страшный враг. И — ненавидела. Но что она могла сделать? Убить? Не получалось. Поймать на живца? То есть на женщину? Возможно… один раз у нее даже получилось. Кажется… А потом? Алекс словно был сделан из снега и стали. Он поздравил эту шлюшку, как там ее… Марли? Фарли? Со свадьбой — и продолжил жить, как ни в чем не бывало. И — привлекать людей. К нему тянулись, он нравился, он мог быть обаятельным. И — был. А еще быстрым и безжалостным. Удары сыпались со всех сторон, Абигейл на миг даже растерялась — и проиграла. И оказалась в монастыре. Но даже тут она не сдалась! Она нашла выход. Нашла союзников, нашла… — Ааааааааааааааииииииииииииииииииииии!!! Крыса. Мерзкая тварь выбралась из‑под кровати, взбежала по одеялу — и нагло уставилась на королеву, как бы спрашивая: 'Ну и что ты нашла?'. Абигейл ждала шума на лестнице, она знала, что кто‑то из ее людей придёт, прогонит гнусную тварь… и шаги послышались. Легкие, уверенные, быстрые… А потом дверь распахнулась. — Тетушка! Какая приятная встреча! О, этот голос с издевкой! Абигейл вздрогнула и вжалась в стену. — Алекс… — Я рад, что вы меня помните! Пообщаемся? Недолго… * * * Что такое загнанная в угол крыса? По — моему очень симпатичная зверушка. А вот про Абигейл я такого сказать никак не могу. Ее лицо, когда она меня увидела, было настолько омерзительно — этакая смесь ненависти, злости, гнева, бессилия… Так и хотелось схватить что потяжелее — и бить. Бить наотмашь. Пока не сдохнет. И все же я должен был задать ей один вопрос. Остальное я узнаю от других, а вот это… — Зачем? — Что — зачем? — Тетя, зачем ты так поступила? Зачем подставила мою мать, травила ее… она ведь тебя приняла как сестру? Когда‑то… Вот тут‑то и вылезает истинное лицо Абигейли. Рыло. Свинячье. Сейчас бы ее народу показать — кто бы поверил, что эта гадина — их законная королева? Они б ее сами камнями забили! Точеные, несмотря на возраст, черты лица, искажаются, губы складываются в звериный оскал, пальцы скрючиваются, подобно когтям. — Жаль, что твоя мать не сдохла еще при рождении! Сука!! Тварь!!! И я вычленяю главное. Абигейл просто ненавидела мою мать. За что? За всё. И — сразу. А подробности — есть ли в них смысл? Никакого. Уже никакого. И я прищелкиваю пальцами. Тень на стене растер, уплотняется — и спустя миг в комнату шагает Крысиный Король. — Она твоя. Властью короля. И только теперь Абигейл начинает визжать. Безумно, дико, а тень все растет, увеличивается, тянется к ней, накрывает — и рассыпается на несколько сотен крыс. И они начинают жрать. Момент, когда отлетает душа, я улавливаю очень точно. И когда крысиный Король перехватывает ее и принимается жрать уже и душу. Пусть. После такого Абигейл не возродится в новом теле, но мне это безразлично. Я отворачиваюсь и выхожу вон. В трактире тихо. Все спят тяжелым наведенным сном — и имя снятся крысы. Много крыс. Ак — квир понимающе смотрит на меня. — Нам пора? Одним прыжком я оказываюсь у него на спине. — Пора. Пора домой. * * * Тишина, уют, спокойствие… Интересно, когда‑нибудь у меня это будет? Уж точно не в столице. Приехать не успел… Хорошо хоть, отсутствовал недолго, грабителей по дорогам развести не успели. А вот все остальное… Приходится спешно отменять четыре новых пошлины, утрясать с границами владений, разбираться с наградами и наказаниями… пару раз ко мне пытается прорваться Дариола, но я на весь дворец посылаю ее в дальние дали. Заняться мне нечем, с этой дурой разговаривать! Почему дурой? Была бы умная — не предавала бы. Так что прорывается она ко мне только через девять дней. А я и днюю, и ночую то в кабинете, то в подземелье. — Алекс, нам надо поговорить! — Слушаю? Ходить вокруг да около Дариола не стала. — Что теперь со мной будет? — Родишь мне парочку детей — и в монастырь. За измену. Я тоже не скрываю своих намерений. Было бы пред кем. К тому же я устал, измотан, я сплю не больше, чем по два часа в сутки… кто бы тут был любезен? — Измены не было. — Ты не переспала с Анри потому что ему не велел твой брат, — уточняю я. — Но ты пыталась. Дариола бледнеет. — Мой брат? То есть… — Тебе просто подложили этого певуна. Хочет Дарюша птичку — будет ей птичка. Хочет куклу — будет кукла. Хочет любовника — будет любовник. Лишь бы не взбрыкивала и покорно родила от племенного бычка теленка нужного пола. Дариола бледнеет, но королевская выучка берет свое. — Мой брат не мог тебе так сказать. — А он и не говорил. У нас были другие темы. Это мне рассказал твой любовник. — Анри?! Он… — Он мертв. Рука женщины взлетает к горлу. В этот миг, с выпученными глазами и открытым ртом, она как никогда напоминает рыбину, вытащенную на сушу. — Ты… ты… Ну, не совсем я. Марта. Но уточнять я не собираюсь. — Он мертв. Все. — Тварь! — Именно, дражайшая супруга. И советую меня не злить. Потому что зубы у твари тоже имеются. Хочешь выжить — будешь делать, как я скажу. Дариола молча разворачивается и хлопает дверью. Туда и дорога. |