Онлайн книга «Жажда»
|
Пока – подальше. Пока не решит, что делать. Ведь как тут ни крути, а паренёк уверенно указал на Бориса. Да, было очень темно. Да, парень был возбуждён. Да, да и ещё раз – да. Но он указал на Бориса, и игнорировать этот факт Фёдор Семёнович не имел права. Хотя, скорее всего, старик лишился жизни в результате примитивной «бытовухи»: предприимчивый сын (племянник, внук), возжелав квартиру не в меру живучего отца (дяди, деда), подстерёг его во время вечерней прогулки и… – Фёдор Семёнович! – подавший голос интерком не просто вывел Брагина из глубокой задумчивости, но заставил вздрогнуть от неожиданности. – Фёдор Семёнович! – Да, Лена, – ответил секретарше подполковник. – Что случилось? – К вам родственницы Смирнова. – Ах, да… – Брагин совсем забыл, что назначил матери и бывшей жене Филина встречу. – Приглашай. После чего машинально поправил галстук: всё-таки – женщины… И сразу же улыбнулся, приветствуя первой вошедшую в кабинет Фаину Александровну Смирнову, мать Филина, – грузную даму в тяжёлом синем пальто и чёрной шапке. Снимать её Фаина Александровна не стала, но волосы под ней, как заметил подполковник, ярко-рыжие, такие же были у всех жертв Смирнова. «Интересная деталь». – Добрый день. – Здравствуйте. – Фаина Александровна неприветливо кивнула Брагину и без приглашения пошла к столу. В правой руке она комкала платочек, в левой держала дамскую сумочку. Следом в кабинет проникла – по-другому и не скажешь – сухонькая неприятная женщина в сером плаще, бледно-голубых джинсах и коричневых сапогах. Вероника Парамонова, бывшая жена. Чёрные волосы спадали на узкие плечи, а взгляд карих глаз был ужасающе равнодушным, будто смерть Филина и сопутствующая кутерьма не имели к ней никакого отношения и она вообще не понимает, для чего вызвана в полицию. – Добрый день. Вероника ответила кивком. Таким же сухим, как сама она. – Прошу, присаживайтесь. Фаина Александровна с неодобрением покосилась на невестку, но пока промолчала. Вероника же послушно присела с краю, в двух стульях от свекрови, причём присела скромно, будто школьница – спина ровная, ноги образуют прямой угол, руки лежат на коленях. «Интересно, она действительно такая скромница или же в этом омуте водятся те ещё черти?» Брагин устроился напротив женщин, внимательно оглядел их, после чего негромко произнёс: – Позвольте прежде всего принести соболезнования, поскольку… для вас смерть близкого человека стала, безусловно, ударом… – Туда и дорога, – вяло произнесла Вероника. Голос у неё был с хрипотцой, словно у заядлой курильщицы. «Ага, значит, черти в омуте водятся…» – Дрянь! – почти равнодушно бросила невестке Фаина Александровна. Видимо, привыкла метать оскорбления за время развода. Или же за всё время знакомства. – Гадина, – с чувством отозвалась Вероника. Фёдор Семёнович долго думал, не вызывать ли женщин поодиночке, но в результате решил объединить, разумно полагая, что в присутствии друг друга они быстрее раскроются. Получилось даже слишком быстро, и теперь оставалось проконтролировать, чтобы встреча не переросла в боксёрский поединок. – Дамы, прошу вас, не забывайте, где находитесь, – мягко произнёс подполковник, с интересом наблюдая за посетительницами. – Мой мальчик в ней души не чаял, а она… – Ваш мальчик убивал женщин, – раздражённо напомнила Парамонова. – Я, конечно, всегда знала, что он со странностями, но что убийца… – Не доказано, что убивал! – повысила голос мать Смирнова. – Полицейские его схватили и уморили в тюрьме. А на мёртвого что угодно повесить можно. Брагин поморщился, но промолчал. – О, господи… – закатила глаза Вероника. – Ну когда вы уже перестанете защищать вашего драгоценного сыночка? – Отстань, стерва, – холодно процедила Фаина Александровна. – Да если б не ты, он бы жив был до сих пор! – А я-то тут при чём? – удивилась Вероника. – Да при том! – При чём? – При том! – Да при чём? – Ты ему жизни не давала! – Кто? – Ты! – Если бы вы не лезли в нашу жизнь, всё было бы иначе! – С тобой, оторвой, иначе быть не могло. – Тихо! – громко произнёс Брагин, и женщины, опомнившись, умолкли, опасливо покосившись на полицейского. – Давайте не будем тратить время на обсуждение ваших отношений. – А куда теперь спешить? – Из груди Фаины Александровны вырвался нервный смешок. – Андрюша-то мёртв… И она вытерла глаза платком. – У следствия есть все основания полагать, что у вашего сына был сообщник, – откашлявшись, признался Брагин. Мать Смирнова выпучила глаза. – Сообщник? – эхом повторила она. – Какой ещё сообщник? Вы сначала докажите, что мой мальчик это делал, а потом уже и говорите! Вероника открыла рот, намереваясь в очередной раз спустить свекровь с небес на землю, но Брагин одарил её настолько красноречивым взглядом, что она сдержалась. – Фаина Александровна, – терпеливо произнёс подполковник. – Я понимаю, что для вас смерть сына – огромный шок… – Ну так, может, это его ваш… этот сообщник заставил? – Глаза Смирновой бегали из стороны в сторону, а пальцы принялись лихорадочно мять платок. – Может, он вообще сам убивал, а моего мальчика вынуждал ему помогать… угрожал… – Я понимаю, что вы как мать будете защищать сына до последнего, – максимально мягко произнёс Брагин. – Но меня сейчас интересует даже не его вина в убийствах, а алиби на время трёх из них. Андрей утверждал, что в двух случаях из трёх он был у вас, Фаина Александровна, а в третьем – у вас, Вероника Николаевна. – У меня? – усмехнулась Парамонова. – Да мы с ним полгода как развелись. Чего б он у меня забыл? – Ну, Андрей сказал, что вы хотели… – Брагин сверился с протоколом допроса, который заполнял Литвинов. – Вы хотели выкинуть какие-то вещи с антресолей, вот он и заехал, чтобы забрать свои вещи, которые не увёз раньше. – А, вон вы о чём… – Вероника прищурилась, вспоминая, и кивнула: – Да, было. Я решила шкафы разгрузить от всякого хлама, сунулась – а он как будто и не съезжал, представляете? По-моему, он вообще практически всё оставил. Может, вернуться хотел? – К тебе-то? – презрительно фыркнула мать Смирнова. – Ох, товарищ подполковник, вы бы видели, как мой Андрюша радовался, когда с этой сучкой развёлся… – Фаина Александровна! – нахмурился Брагин. |