Онлайн книга «Волчица советника»
|
Неудивительно, что графа потряхивает от злости. — Знаешь, Лира, я очень рад, что хотя бы ты не доставляешь мне проблем. — Йарра вытер руки влажным полотенцем, бросил его на стол. — Вели здесь прибраться. Помню, я шла к двери позвать служанок и думала, что если после свары в Совете граф узнает еще и об Алане, то свернет мне шею. Или шкуру спустит — ленточками. Он умеет, я видела. Да чтоб этого Карильо Лес позвал! Он наподлил, а мне расхлебывать… — Подойди, — велел Йарра, едва мы остались одни. — Распусти волосы, Лира. Началось. Анара, помоги… Кивнув, я вынула шпильки, и еще влажные после купания пряди неохотно легли на плечи. Ноздри графа затрепетали. — Смени духи. Мне не нравится вербена. — Я не надушена, господин… Татуировка на груди Йарры полыхнула, заискрила в полумраке спальни, и я отшатнулась, вспомнив ночь в замке Дойера. Ту, что последовала за спасением Сорела. — Вернись, — тихо приказал Йарра. — Ближе. Еще… На тебе сегодня нет нижней сорочки, — констатировал граф. — Нижних юбок тоже нет? — Нет, — прошептала я. Не успела надеть. Йарра криво улыбнулся, и его ладони легли на мои бедра. Пальцы медленно перебирали ткань, поднимая ее, открывая туфли, щиколотки, лодыжки. — Панталоны, Лира? — усмехнулся граф. — Неужели женское начало берет наконец верх? Или это какие-то особенные, мальчишечьи? — Обычные… Йарра усадил меня к себе на колено, стиснул талию, удерживая на месте; его левая рука скрылась под юбкой. — Не зажимайся… Ну надо же, действительно настоящие панталоны, — язвительно удивился Его Сиятельство, добравшись до прорези. — …Не смей отворачиваться, Лира. Смотри на меня. Глаза Йарры холодные, бледно-голубые, и только у самого зрачка вихрится темнота безумия флера. Неприятная улыбка, грубая ласка, глубокая складка между бровей, капельки пота на висках, тяжелое дыхание… И поцелуй — злой короткий укус. И страшно представить, что будет, если граф снова сорвется. Всхлипнув, я подалась навстречу его губам, обняла за шею, прижалась к нему всем телом: — Не надо, господин… Пожалуйста… Йарра замер, а я, развивая успех, покрывала мелкими поцелуями его подбородок, колючие щеки: — Пожалуйста, господин, не надо, не так… — А как? Как, Лира? — хрипло спросил он. — Как? Под пристальным взглядом графа я потянула его руку — ту, что хозяйничала под юбкой, поцеловала шершавую, привычную к кхопешам и поводьям ладонь, прижала ее к губам. Йарра развернул меня, заставив сесть лицом к лицу. — Давай, Лира, расскажи мне, как ты хочешь. — И голос — обжигающий холод дубовой водки, предупреждающее порыкивание снежного волка. — Раз уж остановила меня — не молчи… Я жду, Лир-ра. Заалев, я положила его ладонь себе на грудь. Надавила, и сосок под тонкой тканью собрался в горошину. Йарра тоже это заметил, потер его пальцем. — Ты не находишь, что платье нам мешает? — Д-да… — Ты хочешь, чтобы я его снял? — вкрадчиво спросил он. Я кивнула — во рту пересохло. — Скажи это. — Снимите… — выдавила я. Йарра дернул крючки на спине, стянул лиф, обнажив меня до пояса. Я ойкнула, зажмурилась, когда мужские пальцы ущипнули, потянули розовые маковки, когда губы графа мазнули по щеке, скуле, прижались к шее, когда Йарра прикусил тонкую кожу — там, где бьется жилка. — Я все делаю правильно, Лир-ра? — выдохнул на ухо граф. — Да… — Открой глаза и посмотри. Контраст нашей кожи завораживал. Смуглая — графа, фарфоровая, совсем светлая — моя. И розовые следы от его рук, мнущих грудь. В прохладной прежде спальне стало неожиданно жарко. — Что теперь, Лира? В отблесках татуировки губы Йарры казались скульптурно-твердыми. — Поцелуйте меня… …они и были твердыми. Твердыми, безжалостными, грубоватыми. Его язык настойчиво искал вход, и я застонала, впуская его, принимая страсть, дыхание, вкус Йарры, задрожала, отвечая на его поцелуи. У меня голова кружилась — от ласк графа, от горького запаха шипра, от бугристого шрама под ладонью — того самого, от бронебойной стрелы, напоминающего, что Его Сиятельство в первую очередь воин и только потом — титулованный лорд. В животе поселилась противная ноющая боль. Я уже знала, что это значит — мне мало поцелуев, мало прикосновений, хочется большего — боги, ну почему же он медлит? — Господин, пожалуйста… — не выдержала я. — Пожалуйста что? — Вы знаете… — Не знаю. Скажи мне. …И стыдно, и сладко, и тошно — он ведь понимает, все понимает! — и трудно дышать, и это торжество в его потемневших глазах… — Скажи, Лира! — Я хочу… вас… Пожалуйста. Я не сразу поняла, зачем Йарра приподнял меня, стиснув бедра, и вскрикнула, когда он резко опустил меня вниз. Вцепилась в его рубашку, глядя на графа широко открытыми глазами, хватая воздух — тот самый воздух, что он только что выдохнул. — Хорошо? — …д-да-ах… — Продолжим? — Да!.. — …А теперь сама, — откинулся Йарра на спинку кресла. — Не ленись. — И улыбнулся при виде моего шокированного лица: — Ну же, Лира… Ты ведь любишь верховую езду… — Замечательное кресло, — сказал граф, лениво накручивая на палец мой локон. Раздражение и злость, с которыми он пришел, исчезли, растворились в яркой вспышке удовольствия, и Йарра снова стал собой — спокойным, сдержанным и, несмотря на близость, чуточку холодным. — Умеют же в Мабуту делать мебель, верно, Лира? Я угукнула, прячась у него под мышкой. Как смотреть в глаза Йарре после всего, что тут было, я даже не представляла. — Стесняешься? Зря… Останемся в кресле или пойдем на кровать? — Лучше на кровать. Я сползла на пол и на нетвердых ногах убежала к шкафу. Достала ночную сорочку, спряталась за открытой дверцей, переодеваясь. Услышала смешок Йарры, снимавшего сапоги. Прошмыгнув мимо графа, забралась в постель, завернулась с головой в одеяло и отвернулась к стене. Позже, когда Йарра уснул, я выбралась из-под его руки и на цыпочках выбежала из спальни: сумку я так и не собрала, не успела, и теперь прикидывала, что же может мне понадобиться. Понятно, шотта, ясно, что смена одежды, причем не одна — с тех пор как я четыре дня проходила в рубашках графа и к моим прозвищам Краснеющей Пансионерки, Ледышки, Колючки и Послушницы добавилось еще и Пьетро, [9] я предпочитала набирать вещей по максимуму. |