Онлайн книга «Волчица советника»
|
Во сне Ворона была жива, и, открыв глаза, я еще чувствовала ее атласную шкуру, бархатный нос и жесткую челку. Часто задышав, я зажала ладонью рот и уткнулась в подушку, заглушая всхлипы. — Тише-тише-тише… Сильные руки приподняли, повернули. Твердые мужские губы прижались к моим, соленым от слез, дрожащим, не позволяя снова скатиться в истерику. — Тшш… Поцелуи, нежные, сладкие, такие нужные сейчас, следовали один за другим, и слезы высыхали — от вспыхнувших щек, от теплого дыхания Йарры, от горячей волны, прокатившейся по телу, когда мужская ладонь сжала мою грудь сквозь ткань шотты. А потом наши руки встретились на шнуровке. — Я сам. Граф был сдержан той ночью — мне уже достало опыта, чтобы оценить. Сдержан и очень терпелив. И ласков. Я плавилась от его прикосновений, от поцелуев, льнула к нему в поисках утешения. — Пожалуйста, господин… — Раду, эльвеныш… — Пожалуйста… И только когда я, тяжело дыша, упала ему на грудь, отпустил себя, стиснул мои ягодицы, двигаясь резче, грубее, быстрее, впился в губы, укусил, сдерживая крик… Снаружи донеслось конское ржание, и я вздрогнула. Руки обнимавшего меня графа напряглись. — Снова плачешь? — Нет… — закусила я саднящую от поцелуев губу и быстро заморгала. Пальцы Йарры запутались в моих волосах, чуть потянули, заставляя поднять голову, посмотреть на него. — Ты его убила? Наемника, что ранил Ворону? — Он сбежал в телепорт, я не успела. — Запомнила? …светлые рыбьи глаза и каштановые кудри из-под черепника, сломанный в двух местах нос и амулет солнцеворота поверх кожаного доспеха. Нет верхней фаланги на безымянном пальце левой руки и мертвый ноготь на указательном. — Запомнила. — Объяви награду за его голову. Пара золотых, и его жизнь не будет стоить иссеченной медяшки. — Я хочу его живым, — угрюмо сказала я. В глазах Йарры мелькнуло одобрение. — Пообещай безопасный проход тем, кто доставит его в лагерь. — Мне не поверят… — Не поверят Лауре Рэйлире Орейо, — выделил Йарра имя рода. — А Волчице? Как думаешь?.. О, как бесило меня это прозвище, данное солдатами! Орейо ведь всегда были тиграми! Причем раздражала даже не принадлежность графу — глупо спорить с тем, что я его, но… Стать Волчицей означало навсегда переместиться в тень Йарры. Злило. Я ведь тоже кое-что могу, тоже что-то значу! Грех гордыни, да. Но ради Вороны… Йарра поднял мой подбородок, стер большим пальцем одинокую слезинку со щеки. — Не нужно плакать, Лира, лучше отомсти. Месть — сладкое чувство, тебе понравится. Мне действительно понравилось. Фламберг с лязгом ударил по абордажной пике, соскользнул по наконечнику, оставил еще одну зарубку на порядком потрепанном древке. Рау крутанул копье, метя в ноги, — четырехгранный наконечник легко распарывал кожу и плоть, но маленькая госпожа легко подпрыгнула, отскочила. Снова шагнула вперед, пытаясь достать наемника, выставившего перед собой длинную, в четыре локтя, пику. Рау продали свои же, привезли, плотно спеленав металлической сетью, — двадцать золотых перевесили клятву дружбы и верности, что давали наемники, вступая в отряд. Сэли лишь презрительно сплюнул, глядя, как они пересчитывают монеты сквозь тонкую кожу кошелька. — Развяжите, — велела shialli. — Накормите. И глаз с него не спускайте. Вечером они — маленькая госпожа, Сэли, близнецы, граф в сопровождении двадцатки рыцарей замкового гарнизона — выехали за пределы лагеря, спустились в узкую ложбину между холмами. — Я умру в любом случае? — впервые за день заговорил рау. — Если сможешь меня ранить, тебя отпустят, — сухо сказала shialli. — Врешь, девка, — не поверил наемник. — Слово Орейо! — ощетинилась shialli, кончиком полотняной туфли толкнув наемнику абордажную пику — ту, что вдвое короче обычной. Рау подхватил оружие и выставил его перед собой. Опытный. Умелый — металлическое жало чутко реагировало на каждое движение маленькой госпожи, кружившей вокруг наемника, как… степная волчица вокруг подранка. Блеск фламберга, поймавшего закатные лучи, лязг, отскок. Удар — отскок. Удар — девушка выгнулась, уходя от острых граней наконечника, свистнувшего в трети ладони над грудью. — Срань господня, хоть бы доспех надела! — шепотом выругался Кайн, поставивший пять серебряных на победу госпожи за пять минут до того, как узнал, что shialli наденет из защиты лишь шипованные наручни. — Куда граф смотрел! Граф, неподвижно, как статуя, сидел в седле, и только характерно сжатая ладонь выдавала скрытый в рукаве метательный нож. Промахнувшись, рау толкнул древко под мышкой, не позволяя перерубить дерево, принял меч на жало, стряхнул клинок вниз. Снова отступил, держа дистанцию, не подпуская девушку к себе. Чуть наклонив голову к плечу, shialli обошла наемника, остановившись так, чтобы заходящее солнце опускалось прямо за ее спиной, заиграла мечом, картинно выписывая изящные вензеля, — будто фламберг с колыбели был ее любимой игрушкой. Удар — лязг — отскок. Удар — лязг — отскок от острого жала. …и снова нарочитые позы, столь непривычные, нелепые в исполнении маленькой госпожи, вычурные взмахи — как у ярмарочных мастеров меча, за пять медяков дающих уроки вилланам. И рау расслабляется. Да, она кое-что может. Кое-что, не более. С фламбергом. Отличным фламбергом стоимостью в небольшую деревню. А без него? …пусть не убить — не позволят, но просто приголубить по смазливой мордашке так, чтобы без мага не заросло! Удар — лязг — отскок. Удар — клинок скользнул по пике, выбил щепу, неудобно завяз в древке из мербая, [14] и наемник закрутил копье, вырывая меч из женских рук, ожидая беспомощного крика, стона от боли в растянутом запястье. А дальше тычок, и… Последнее, что увидел рау перед смертью: взвившийся в воздух фламберг — маленькая госпожа, подавшись вперед, с готовностью выпустила оружие из рук, — синие сощуренные глаза и блеск шипованного наручня, летящего в горло. Убрав волосок, прилипший к губе, shialli отстегнула защиту и брезгливо бросила наручень Кайну: — Вычисти. Помедлив, сделала шаг в сторону, обходя мертвого наемника, а потом, поймав взгляд Йарры, решительно перешагнула через труп. Следуя за возглавлявшей отряд парой, Сэли неодобрительно поджимал губы. Женщина должна быть милой и нежной, любящей и ласковой, должна рожать детей и поддерживать огонь в очаге, дожидаясь возвращения мужчины. Она может взяться за лук и стрелы, даже за кинжал, чтобы защитить свою семью, — но затем ей следует убрать оружие и вернуться к шитью. То же, во что граф превращал shialli… |