Книга Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности», страница 33 – Юрий Корчевский

— Ты… ик… чего?

— Вставай!

— Зачем?

Похоже, купец не понимал, что с ним произошло и почему он лежит на тротуаре, а не сидит в пролётке. Однако же встал — сначала на четвереньки, потом на колени и, держась за стену дома, поднялся и вовсе.

— Это кто же так мою пролётку? — изумился он, уставившись мутными глазами на своё транспортное средство.

— Ты сам! А перед этим выехал на тротуар и сбил мужчину и женщину.

— Никого я не сбивал, — помотал головой купец.

Чего с ним разговаривать — пьян, сукин сын! Пролётка разбита, кони умчались после столкновения, волоча за собой дышло.

Помог дворник — поймал возничего, проезжавшего на телеге по переулку.

Андрей посадил пьяного купца на телегу и повёз его в розыскной отдел, причём попросил возничего проехать по улице, где лихач сбил прохожих. Да, вот и это место — на тротуаре кровь, снег истоптан.

Андрей тронул возничего за плечо.

— Погодь маленько.

Сам соскочил с повозки и подошёл к месту трагедии. Рядом появился дворник.

— Чего изволите, господин хороший, или просто интересуетесь?

— Куда люди девались, что пролёткой сбиты были?

— А вы кто, вам зачем это нужно?

— Отвечать коллежскому секретарю юстиц-коллегии! — прикрикнул Андрей.

— Слушаюсь! — вытянулся дворник. — В мертвецкую их свезли, потому как мёртвые.

— Понял, спасибо.

— Завсегда рады помочь! — от полноты чувств дворник сдёрнул шапку.

Андрей уселся на телегу:

— Трогай!

Пьяного купца Андрей распорядился запереть в кутузке — пусть отоспится, протрезвеет. Сам же уселся за стол и быстро написал докладную об обстоятельствах происшедшего.

Он вышел из розыскного отдела и задумался — куда идти? На улице темно, когда выходил, напольные часы показывали восемь вечера. Не сказать, что поздно, только в гости к Василисе идти уже неудобно. Постоял, помаялся, а потом махнул рукой и пошёл всё-таки к Рыбневым. Зря, что ли, Василиса старалась, готовила, ждала…

На стук в двери купеческого дома открыл сам купец.

— Припозднился что-то, Андрей Михайлович! Мы уже заждались, не чаяли увидеть.

— Дела, Нифонт Петрович, не мог раньше. Да и устал я что-то сегодня. Мне бы только повидаться с Василисой, и пойду я.

— Ну уж нет. Дочка старалась, готовила, тебя ожидаючи. Мы ещё и за стол не садились. Я, честно говоря, слюной изошёл.

Андрей вымыл руки и прошёл в трапезную. Василиса, как увидела его, обрадовалась, а потом капризно надула губки.

— Остыло ведь уже всё! А я так старалась.

— Прости, милая, не мог я раньше вырваться — служба такая.

— Ну что напала на человека! Негоже гостя голодом морить. Он ведь со службы, приглашай за стол, — вмешался Нифонт.

Василиса вынесла на подносе жаркое, источающее восхитительный аромат, и поставила на стол.

— Погодите, это ещё не всё!

Василиса умчалась на кухню, а Нифонт разлил по гранёным рюмкам водку-казёнку.

— Ну, давай для аппетита! Холодненькая! — крякнул довольный купец.

Мужчины выпили по рюмочке. А тут и Василиса появилась, неся в большой глиняной миске жёлтые шары-клубни, исходящие паром.

— Вот, новинка заморская — картофель называется.

Запах от клубней шёл необычный. Андрей слышал о картофеле, привезённом по велению императрицы ещё в 1765 году. Его в качестве семенного материала раздали по губерниям для посадки. Только сам Андрей никогда не видел его и, уж конечно, не пробовал. А после рюмочки водки аппетит разыгрался.

Все воздали должное мясу. Баранина и в самом деле была хороша — нежная, сочная, с румяной корочкой. А запах!

Попробовали и картошку. Андрею и Нифонту она понравилась, а Василиса скривилась.

— Не знаю, кому как, а по мне — репа лучше.

— Не торопись, дочка, отвергать сей продукт. Мне — так по нраву, а коли сметанки добавить, так и вовсе хорошо будет.

Он повернулся к гостю:

— Ну, Андрей, — по второй?

Не дожидаясь ответа, купец снова разлил водку по рюмкам. Выпили.

— А говорят, её ещё жарят, да с салом, — заметила Василиса.

— Сало чего хочешь вкусным сделает, — рассудил Нифонт. — Вот ты и попробуй завтра сделать.

От выпитого и обильной еды Андрею стало хорошо: сытно, уютно — не то что у него в холостяцкой квартире. И уходить не хотелось, хотя пора было: время позднее, неудобно. И ему и Нифонту завтра на службу и работу. Хотел уже было откланяться, да Нифонт удержал:

— Ты куда в ночь-то? Неуж у нас в доме места не найдётся? Две комнаты свободны. И не думай! И не спорь! Василиса, постели гостю!

Андрей поглядел на Василису, та отвела взгляд.

Андрею отвели небольшую комнату. Он с удовольствием растянулся на пуховой перине. И подушка была пуховая, мягкая. «Хорошо-то как!» — подумал разомлевший Андрей, погружаясь в сладкую истому.

А утром уже и завтрак на столе — самовар кипит, сушки-бараночки в вазочках жёлто отсвечивают боками. И такая охватила Андрея тоска по простому домашнему уюту!

Андрей шёл на службу и размышлял. Василису он любит и жениться не против, да и отец давно поговаривает, что пора уже остепениться и обзавестись семьёй. Но есть одно, но весомое «но»: Василиса — дочь купеческая, а Андрей хоть и бедного и захудалого, а всё же дворянского рода. Как отнесётся батюшка к его выбору? Надо бы посетить отца в его имении, осторожно сказать, да не сразу и не в лоб. Хоть и дорога Андрею Василиса, но и мнением отца розысник дорожил. Да и то — единственный близкий человек. А кто кроме родителей может подсказать, как сделать правильный выбор?

Друзья, знакомые, жёны часто хотят поиметь свою корысть. И только для родителей их ребёнок — дитя на всю жизнь, и советы и подсказки их бескорыстны. Единственная цель их — уберечь чадо от ошибок. Потому и полагался Андрей на мнение отца.

На том и порешил.

Надо выехать в субботу после службы, а к ночи уже в имении отцовском будет — в Путилове, что лежит на берегу Ладожского озера, на восток от Петербурга, по дороге на Волхов. Давненько не был в родном гнезде Андрей — он начал вспоминать, когда в последний раз посещал отца. Выходило — годика три минуло. Нехорошо! Всё служба да служба. Отец присылал редкие письма, не жаловался ни на что, и Андрей успокаивал себя — значит, дома всё в порядке. Сердце сжалось в ожидании близкой встречи с отцом.

Едва Андрей успел зайти в розыскную экспедицию, как его вызвали к Лязгину. «И когда он только успел прочитать вчерашние бумаги по пьяному купцу-лихачу!» — удивился Андрей.