Онлайн книга «Война мертвых»
– Это же прекрасно! – Для кого как. Наш ресурс заканчивается, еще минут пять, и баста. – Тогда не тяни, – потребовал Тихон. Он принял координаты и на всякий случай раздал их экипажам. Сорок километров на Северо-запад, вглубь равнины. И какого дьявола конкуры привязались к этой степи? Трава и глина, больше ничего. Тихон уже собирался попрощаться с перистами, как вдруг почувствовал, что упустил из виду нечто существенное. Он несколько секунд промучился невозможностью вспомнить какую-то важную мысль, пока Филипп, сжалившись, не подсказал: – Карла разыскать. – Точно! Влад, ты еще здесь? – Он ощупал радаром небо и с облегчением заметил пять мелких точек. – Влад, ответь! – Вещай, но быстро. – Наш общий знакомый, двести второй… как на него выйти? Ты это можешь? – Вы с ним одной породы, вам состыковаться легче. А мы только между собой общаемся. – Да не легче, не легче! – Тихон поразмыслил и, решив, что ничего ему за это не будет, сказал: – Нас с Карлом разводят. Не знаю, как объяснить, времени мало. Если коротко, то не поймешь… – Почему? Очень даже понятно. Только выкинь это из головы, слышишь? Такой треп в эфире не нужен… Черт, и меня заодно подставляешь! То, что разводят, это для вашего же блага. Не старайся с ним встретиться, все равно не дадут. И вообще, забудь… – Да я уже… – Я о другом, – нетерпеливо перебил Влад. Он определенно знал, что имел в виду Тихон. – Не ройся в этом дерьме, завязнешь. Думай о чем-нибудь позитивном, о бабах, к примеру. Или забудешь по-настоящему. – Ты… ты говоришь про сброс памяти? – Молчи, дубина! – испуганно крикнул Влад. – Все, прощай. Удачно подраться. Вот так номер! Влад, оказывается, тоже из «склеротиков». И если б действительно болезнь какая, так ведь сброс! Он страшен даже не тем, что необратим, а тем, что происходит по чьей-то воле. Тихона тогда развеселило, как представился в Лагере вербовщик. Он сказал: «я склероз». И сбросил воспитателю память на семь минут. Совпадение просто фантастическое. Впрочем, теперь уже ясно, что никакое это не совпадение. Их сбрасывают, в массовом порядке. Не «до жопы», конечно, как курсантов-недоучек, мягенько – от тридцати до пятидесяти часов, чтоб все необходимые навыки остались. Что же из них вымарывают? Что они такое могли узнать – и неуловимый Карл, и зоолог-гуманист Зенон, и он, Тихон? Находиться на разных Постах, и узнать почти одновременно! – Сто семнадцатый, дельные советы игнорировать не следует, ясно? – спокойно сказал Игорь, и Тихон спохватился, что думает в открытую, на весь эфир. Экипажи подавленно молчали – либо сочли его сумасшедшим, либо еще что. Операторы перистов уже отлипли, и за чертой города крестом темнели пять кострищ. Крылатые любили, чтоб все было аккуратно и симпатично. Даже смерть. – Чего приуныли? – с показной бодростью спросил Тихон. – Возражения против второго рейда имеются? Нет? Тогда пошли! – Имеются, – нерешительно вякнул Филипп. – А ты права голоса лишен, – заявил он, и стрелок покорно согласился. – И чтоб обязанности свои выполнял! Филипп не издал ни звука, лишь мысленно кивнул и совсем поник. Танки привычно построились в колонну, и дефективный, встав на случай обнаружения мин, во главе, тронулся с места. Вторая машина выждала, пока он не отъедет на безопасное расстояние, и отправилась следом. В спешке нужды не было, поэтому отряд набрал среднюю маршевую скорость и, поделив диапазоны, раскинул по окрестностям сеть интенсивного внимания. Всех смущало одно и то же: полтысячи трупов – и никакого возмездия. Если конкуры так легко относятся к жизни своих сограждан, то ради чего они воюют? – Ноль девяносто девятый, – позвал Тихон. – Игорь, ответь. – Я надеюсь, ты хорошо подумал, что можно и чего нельзя говорить в эфире? – Не напрягай. Меня же не выгонят. Такие операторы, как я, на вес золота. В худшем случае подвергнут каре. Кстати, я до сих пор не понял, за что ты меня тогда наказал. – Да ни за что, – благодушно отозвался Игорь. – Традиция такая: каждый должен через это пройти, иначе не будет страха. Сейчас тебя легко удержать в рамках, ты привязан к машине. А раньше, когда еще только учился, нужен был бич. Слишком много внутренней свободы – это нехорошо. Это разъедает дисциплину, ясно? – Так мои поиски родственников ни при чем? – Повод. Кто у тебя напарник – сто тринадцатый? Спроси, чем заслужил кару он. – Смешал морковную пасту с яблочной, – буркнул Филипп. – Все равно дерьмо, но так хотя бы есть можно. – Забавно. Одинаковые наказания и за кулинарные эксперименты, и за выход в интервидение. – Филипп получил на балл меньше, – возразил ради справедливости Игорь. – Но я же говорю: под кару попадали абсолютно все. – И ты? – И я. – Интересно, как ты мог провиниться. – Так же, как и ты. Молодой был, глупый. Озарило про сестер-братьев, вот и сунулся в общую сеть. – Ну и?.. Нашел? – Нашел, – сказал он с усмешкой. – Четыре балла на нейровибраторе. А, ты про это? Не знаю, больше желания не возникало. Мне мой лейтенант тогда мозги запудрил, я и поверил. И сейчас верю. Так удобней. – Во что веришь? – не понял Тихон. – В смерть биологических родственников. Стандартная школьная версия: мы умерли для них, они умерли для нас. Никто никого не ищет, а курсант получает дополнительную мотивацию. – Постой… Значит, то, что ты рассказал про мою мать… – Естественно. – И не исключено, что она жива… – задумчиво произнес Тихон. – Очень может быть, – равнодушно молвил Игорь. – Только тебе это зачем? – Мамы, папы… Сто семнадцатый, а почему бы тебе прадедушку не откопать? – хохотнул кто-то из операторов. – Повесишь его черепушку в кубрике. Зато как занимательно! Люди удивляются, а у тебя гордость: родня, все-таки. Гены-фигены, и так далее. – Ой, как смешно! – огрызнулся Тихон, но спорить не стал: тема была закрыта. Он пока еще не представлял, как поступит: возобновит поиски или махнет на них рукой. Если честно, то конечно же, это было блажью. Вся Конфедерация живет без родителей, и ничего, одному ему неймется. Все – это все, упрямо подумал Тихон. Они существуют отдельно. Плавный подъем закончился, и за холмом показался конкурский поселок, который уже без преувеличения можно было назвать городом. Какая-либо система в расположении улиц отсутствовала – узкие проходы начинались где придется и, пропетляв около сотни метров, упирались в глухие стены. Низкие дома были построены по тому же принципу, что и в первом селение и, скорее всего, из того же материала. |