Онлайн книга «Загон»
– Что за рыбки? – Пестренькие, по экрану плыли. Я сдуру нажал кнопку, они и того… Мне бы их назад… – У тебя терминал?! – воскликнул профессор. – Андрей, ты… в «неотложке»?! – Здоров я, здоров, – сказал Андрей. Ему не терпелось побыстрее закончить этот нудный разговор. Он проклинал себя уже не столько за «девятку», сколько за следующие одиннадцать знаков. Если б он знал, как прервать сеанс связи, то давно бы оставил профессора наедине с его химерами. Но Андрей не знал. Сетевой терминал – это все-таки не монитор. – Ты попал в «неотложку», – скорбно повторил Никита Николаевич. – Да нет же! Что вы заладили?! Со мной все в порядке. Я у Сергея Сергеевича. – Это тот, наставник? Это он тебе статус поднять собирался? – Мне поднимать ничего не надо, – обиделся Андрей. – У меня и так… – Так?.. И ты уже?.. Постой, Андрюшенька, секунду, – нервно залебезил профессор. – Секундочку, я тут включу… – Нет у меня времени! Сейчас войдет кто-нибудь, а я с чужой вещью… некрасиво получится. – Тогда вот что. Набери еще один номер. – Где набирать-то?! – разозлился Андрей. – Здесь ваш лик. Все место занимает. – Внизу, под активным окном… ну, под моим ликом, – пояснил он, – есть черная полоска, командная строка. Ты набирай, набирай, увидишь. Никита Николаевич начал торопливо диктовать цифры вперемежку с буквами. Андрей, не в силах ослушаться старшего, тюкал по клавишам – ничегошеньки не понимал, молча называл себя дубиной, но продолжал тюкать. Длилось это вовсе не секунду, гораздо дольше. Когда Андрей уже готов был сорваться, профессор остановился и сказал: – Все. Жми на «Ввод». Андрей нажал. Экран потемнел, и по нему помчался столбец текста, такой быстрый и такой мелкий, что разобрать слов было невозможно. – Никита Николаевич!.. – взвыл Андрей. – Да, да, я здесь, – отозвалось из терминала. – Отлично, Андрюшенька. – Какой там «отлично»?! Я думал, мы выключаем все! – Выключим, обязательно выключим. Еще немножко, и… Что-то заставило Андрея насторожиться, и за мгновение до того, как двери открылись, он панически захлопнул чемоданчик. В комнату вошел Вадик, бодрый и свежий. За ним появился Сергей Сергеевич. – Садись, не стесняйся, – сказал он. Андрей, освобождая место, сдвинулся подальше от терминала. – Когда ты протрезветь успел? – спросил он. – У них тут таблетки, – ответил Вадик, усаживаясь. – Съел, и все сгорело. Он задумчиво погладил пластмассовый угол терминала и, не выдержав соблазна, заглянул под крышку. Андрей с облегчением вздохнул – по экрану опять плыла стая рыбок. – Смелее, – поддержал Сергей Сергеевич. – Привыкай к технике, в городе она повсюду. – Сколько нас, таких? – спросил Андрей. – Остальных тоже просвещают?.. Или посвящают? – Сообразно способностям. – Сергей Сергеевич мои картины видел, – пояснил Вадик. – А ты, Андрей, их видел? – поинтересовался наставник. – Конечно. Но я не разбираюсь. А вы-то когда успели? – Успел, успел. – Да, а как твой Мурзик поживает? – спросил Вадик. – Помер он. Если б ты мне дал краски… Ладно, уже поздно. Сергей Сергеевич, не глядя на терминал, отключил его от Сети, и Андрей окончательно успокоился. – Сейчас посмотрим кое-что, – сказал наставник, взмахивая штекером от монитора. – Кое-что познавательное. Про живопись. Специально для тех, кто не разбирается. Андрей смутился и бестолково потрогал пустой стакан. Вадик глянул на него с превосходством, но говорить ничего не стал. Сергей Сергеевич откинул одну из стенных панелей и чем-то там пискнул – снаружи на окнах начали опускаться металлические жалюзи. Комната постепенно погружалась в сумерки. – Как в кинотеатре, а? – благоговейно шепнул Вадик. Андрей промолчал. Он обратил внимание, что двери тоже перекрываются, и это ему не понравилось. Когда в комнате воцарилась кромешная тьма, перед диваном загорелся большой экран. В центре монитора сиял белый ромб кровати – вероятно, камера висела под самым потолком, в углу. Из динамика доносились парные хрипы, но людей в кадре не было. Справа на миг показалась и исчезла пятка, мужская или женская – не разобрать. Хрип неожиданно прекратился, и мужчина что-то недовольно пробубнил, Голос принадлежал Вадику. Андрей услышал, как Вадик – не на экране, а тот, что рядом, – сопит и ерзает. – Бля! – сказал Вадик. Тот, что на экране. – Ничего, мне и так хорошо, – ответила женщина, и, не вставая с пола, заползла на постель. Это была рыжая Лена. Она улеглась на спину и раскидала руки-ноги по сторонам. Андрей задумался, нужно ли ему смотреть дальше, и решил все же посмотреть. У кровати возникло худое тело Вадика и рухнуло возле женщины. Андрей и не предполагал, что два голых человека, не занимающихся любовью, выглядят еще похабней. Он чувствовал, как у него горят щеки, – не исключено, их с Гертрудой тоже снимали. – У тебя странные символы, – томно произнесла Лена. – Чё? – сказал Вадик. Звук был записан потрясающе. Казалось, микрофоны стояли прямо в кровати. – Я про картины твои. Символика необычная. Но доступная. Почему раньше никто к этому языку не пришел? – А… Да, это у меня есть, – отозвался Вадик и, приподняв бок, почесал ягодицу. – Только я идею не улавливаю, – Лена словно вспомнила, что из угла на нее таращится объектив, и лениво прикрылась. – Язык понятен, а сверхидея не расшифровывается. Разговор в постели про символический язык и сверхидею Андрея немного забавлял. Но – лишь немного. Он все не мог выбросить из головы металлические ставни на дверях. – Так чего ты хотел добиться? – спросила Лена. – Да ничего особенного… – сказал Вадик. – Чтоб, допустим, посмотрел человек на картину – и пошел, повесился. Или вены вскрыл. – Это шутка? – Нет, конечно. – Ну и что? Повесился, а потом? – Да ничего… – повторил он. – Потом другой посмотрит и тоже вены вскроет. – А цель? – Цель?.. О-о-о! Цель у меня глобальная. – Догадалась… Ну, а когда все умрут? Что будет? – Тогда и я вскроюсь, – спокойно сказал Вадик. – А смелости хватит? Он оторвал от простыни левую руку, Андрей сначала подумал – чтобы обнять Лену, но Вадик надолго задержал предплечье у ее лица. |