Онлайн книга «Семь грехов радуги»
Премиальные? Однако, быстро же они добрались до сморщенного карлика номер четыре! Десять тысяч посещений за четыре дня… Чует сердце, не обошлось тут без накрутки. Я написал администратору холодильников вежливый ответ, в котором посоветовал успокоить разгоряченных фанатов «Зила» и «Оки». Проиграли обе команды, так как я лично под «шедевром» подразумевал свою старенькую «Юрязань». При желании могу сообщить дополнительно габариты модели, объем холодильной камеры и морозилки, примерный возраст и прочие тактико-технические характеристики. Так нашла свое неожиданное завершение история с анимированным холодильником. Теперь о звонках. Первым, поздно вечером в субботу, позвонил Игнат. Его звонок отвлек меня от важной миссии по освобождению Земли от инопланетных захватчиков. (Признаться, после того, как расстрелял из гранатомета первого монстра, я внимательно посмотрел на свои пальцы, самозабвенно гоняющие мышку по эргономичному коврику. Но нет, оказалось, что убийство нарисованного пришельца, совершенное ради защиты родины, грехом не считается.) Я ответил «Да», не дослушав вежливого писательского: – Прошу прощения, это Александр? – А это, – предположил я, – санитар душ? И безо всякой последовательности вспомнил вдруг душ в нашей старой общаге. В который приходилось ходить со своими лампочками, потому что разбивали, и пассатижами, потому что не было краников. Зато каждый вторник в душе устраивали санитарный день; тогда на двери душевой появлялся листок с объявлением «Санитар. Д.» или просто «Сан. День». И Маришка шутила: по всей стране вторник, а у нас в душевой – воскресенье. Иначе говоря, сандей. – Извини, что? – спросил я, когда воспоминание отхлынуло и реальность вернулась в прежние границы. – Я спрашиваю, случилось еще что-нибудь за эти четыре дня? – терпеливо повторил Валерьев. – Из интересующей нас области. – О! – сказал я. – Чего только не случилось! – А поподробнее? – Это займет время, – предупредил я. Однако, без напряжения уложился в пять минут. Игнат по обыкновению слушал внимательно, не перебивая. Только пару раз, когда в трубке раздавался все заглушающий рев стартующего самолета, громко просил повторить. Наверное, звонил из таксофона неподалеку от дома. – Значит, основных выводов три, – подытожил он по окончании моего краткого изложения. – Вывод первый: наказываются не только проступки, но и помыслы. И это, в принципе, понятно. Как написано в одной книге, если ты взглянул на женщину с вожделением, то уже грешен, ибо прелюбодействовал с ней в мыслях своих. Вывод второй: если ты совершил несколько разных грехов, их цвета смешиваются. И, наконец, главное открытие недели: это передается. Хотя и неизвестным нам способом. – Угу, – подтвердил я. – Так ты собираешься на завтрашнюю проповедь? – Теперь уже точно. – Игнат помедлил, прежде чем признаться. – Знаешь, я, наверное, напишу обо всем этом книгу. – С цветными картинками? – улыбнулся я и напомнил: – Ты же про тоталитарные секты собирался писать. – А разве это не секта? С главным сектоидом во главе. – Пока что-то не заметно. Контролировать нас никто не пытается, в иерархическую пирамидку не выстраивает. Что там третье было? Да, в рамках какой-то там идейки не замыкает. – Как ты думаешь, – спросил писатель, – организации какого типа получаются самыми жизнеспособными и эффективными? – Какого? – Никакого! – огорошил ответом Игнат. – Или, если угодно, самоорганизовывающегося. Только объединения людей, возникающие стихийно, как правило, вокруг какой-либо идеи, с неявной системой управления, основанной на добровольном подчинении, имеют шанс просуществовать тысячелетия. И примером тому – большинство мировых религий. – Религий?.. – улыбнулся я. – Надеешься написать новое «Откровение» в духе Иоанна Богослова? Какой-нибудь «Апокалипсис-2», записки уцелевшего? «Миссия мессии – замесить месиво», так чтоб остальные потом две тысячи лет расхлебывали? – Почему нет? Есть версия, что Иоанн вел свои записи с натуры. Сам он говорит, что, наблюдал за событиями, описанными в «Откровении», «пребывая в духе». – Интересно, что бы он написал, пребывая не в духе. Я бы почитал… – Ты вообще в курсе, что такое эсхатология? – спросил Игнат. Похоже, его немного раздражал мой шутливый тон. – Наука о грехе? – подумав, предположил я. – Не только. В глобальном смысле – о конце света. И начале нового. – Ладно, – вздохнул я, глядя в черноту за расшторенным окном. – Что-то и вправду уже темно, спать пора. До завтра. Место встречи прежнее: малый концертный, третий ряд. – До завтра, – попрощался вестник грядущего конца света. – Если оно, конечно, наступит. Ну разве может после таких разговоров присниться что-нибудь хорошее?.. Вторым позвонил Пашка. Не слишком рано, как стало модно в нашем кругу в последнее время, а без малого слишком поздно. Мы уже собирались выходить; я треножил себя, пытаясь вдеть обе ноги в одну штанину, а Маришка дожидалась меня в прихожей в полной амуниции и в нетерпении ковыряла подковой паркет. Подковка, естественно, украшала каблук полусапожка. – Сааш! – привычно позвал Пашка. – Нуу, – откликнулся я, пренебрегая традициями. – Чего тебе? – Я не вовремя? – Как всегда, – буркнул я. – Ладно, говори, что хотел. Только быстро. Считай, что звонишь в Австралию. – Через роуминг? Идет, – на лету ухватил Пашка и сразу перешел к делу: – Слушай, что означает, когда у человека морда становится цветом, как мандарин? – Желтуху, – предположил я. – Или это не у тебя? – Нет. У одного парня из отдела. – Тогда взятки берет. По отношению к Пашке такая версия у меня никогда бы не возникла. – Взятки?.. – В Пашкином голосе сквозило сомнение. – Ну, или зажигалки у коллег тырит. В общем, нечист на руку. – Ага. Так я и думал, – обрадовался Пашка. – Было у меня одно смутное подозрение… – Какого рода? – Полюбопытствовал я, но, уловив затылком Маришкин закипающий взгляд, быстро добавил: – Только коротко. Как будто с Марсом разговариваешь. – Вообще-то это не для разглашения, но раз уж вы на Марсе… Значит так, – сказал он, и я автоматически прочертил в уме первую палочку. Которая так и осталась одна-одинешенька, потому что Пашка, хоть и был заметно возбужден, до конца рассказа ни разу не произнес «значит» или «эт самое». – Мы с этим парнем изымали сегодня партию драгмета. – Крупную? – Ужасно. Пять граммов с четвертью. Он взвешивал, я фиксировал. – Преступников? – оживился я. – Наручниками? |